В Ереване открылся научно-аналитический центр The Armenian Interest (Армянский интерес). Руководитель центра — американист, колумнист журналов Forbes, The National Interest и «Россия в глобальной политике» Арег Галстян в интервью Dalma News рассказал о целях и задачах нового центра, а также о проблемах армянской общины России.
Что побудило создать центр The Armenian Interest?
На самом деле проект появился не сразу. Это результат многолетних раздумий о необходимости создания некой площадки, которая могла бы объединить разбросанный по всему миру интеллектуальный капитал. Сотрудничая долгое время с различными журналами и аналитическими центрами, я так или иначе сталкивался с армянами, вовлеченными в очень серьезные политические процессы в разных центрах силы. Но они были оторваны от Армении, от армянской диаспоры, вообще — от армянского фактора. И мне показалось, что это как раз тот инструмент, который Армения должна использовать для решения своих задач в разных частях света. И я говорю не только о научной работе, но и об общенациональных, общегосударственных задачах.
Проект называется «Армянский интерес». В чем, по мнению Арега Галстяна, состоит этот интерес?
На самом деле, сейчас я не готов дать ответ на этот вопрос. Формирование пресловутого «армянского интереса» как раз и входит в список задач нашего центра. Для начала мы должны четко ответить на четыре фундаментальных вопроса. Первый — кто мы? Что мы подразумеваем, говоря «армянская нация»? Граждан Армении? Диаспору? Армянское государство? Это один их основополагающих вопросов. Не ответив на него, мы не можем формировать никакого «интереса».
А у Вас есть ответ на этот вопрос?
Кто мы? The Armenian Interest как раз создан для того, чтобы найти ответ на этот вопрос посредством дискуссий теоретического и практического характера с привлечением экспертов- армян и неармян.
Лично для меня существуют две категории армян — политические и этнические. Политический армянин — это представитель армянской политической нации, то есть связанный с армянским государством и перед кем не стоит вопрос о лояльности двум флагам (государствам). Этнический армянин — это большая часть диаспоры. Это люди с гражданством других стран, лояльные с точки зрения нормативно-правовой базы другим государствам, но идентифицирующие себя как армяне. Эти две группы нужно очень четко разделять. Именно это разделение позволит сформировать и понять, в чем состоит тот самый армянский интерес и в чем суть армяноцентризма.
Я ни в коем случае не предлагаю ставить заградительную стену между гражданами Армении и диаспорой. Наоборот, мы пытаемся понять, как сформировать некий мост взаимодействия и взаимопонимания, для того, чтобы у Армении было целостное представление о диаспоре, и чтобы диаспора спустя 25 лет начала осознавать и понимать, что такое Армения как государство.
Вы являетесь представителем армянской общины РФ. С отношением к российским армянам в армянском обществе сложилась интересная ситуация – с одной стороны они участвуют во многих очень крупных проектах в Армении, но с другой — их больше всего его критикуют. С чем связан этот парадокс?
Я считаю, что сегодняшняя российско-армянская диаспора вообще является мотором развития диаспоры в принципе. В отличие от западных общин, их структур, российские армяне, по объективным причинам, лучше всего чувствуют Армению как государство, ведь значительная часть российского армянства сформировалась за счет тех, кто переехал уже из независимой Армении. То есть люди, которые жили в Армении в советскую и постсоветскую эпоху. Они, в отличие от западной диаспоры, у которой под влиянием диаспоральных партийных организаций сформировался менее реалистичный образ Армении, имеют о ней более объективное представление. В этом смысле, конечно, российское армянство лучше понимает Армению.
Почему ее больше критикуют? Я думаю, это происходит по инерции: критикуют российскую политику, а вслед за ней и российское армянство — во многом, в принципе, справедливо. Армянская диаспора России во многом неотделима от российского государства.
Именно поэтому необходимо определить четкую грань между армянином политическим и этническим. Нам необходимо ответить на вопрос «кто мы», и он точно так же актуален и для российских армян.
Здесь, в Армении, тоже должны хорошо понимать, что армяне России еще и граждане этой страны, также как американские армяне — граждане США, а европейские армяне – граждане Франции, Германии или других стран. В этом смысле в наших головах царит сплошной хаос. Критикуя американскую или российскую политику в отношении Армении, мы по инерции начинаем критиковать и диаспору, в том числе и за бездействие. Но ведь мы должны понимать, что, к примеру, те же самые американские армяне попросту не могут повлиять на стратегические концепты американской политики, точно также, как российские армяне – на Россию.
Политическая система России не предусматривает создание лоббистских организаций, открыто защищающих интересы иностранных государств, как например в США. Как действовать российским армянам в этих условиях?
Здесь, опять же, надо ставить очень четкое разделение. Американская система действительно позволяет различным этническим группам участвовать в политических процессах. Но даже в этом смысле Америку не стоит идеализировать, потому что влияние это достаточно ограничено. Государственные интересы всегда на первом месте, и если какое-либо действие любой узкой группы не совпадает с национальными интересами страны, то успех вряд ли возможен.
Россия, конечно же, в этом смысле государство более закрытое, но это опять же исходит из ее специфики, исторического развития, из того, что все-таки Америка формировалась под влиянием совершено других философских идей, концепцией, Россия — совершенно других. Нельзя взять и слепить из России вторую Америку, точно так, как нельзя из Алжира слепить вторую Францию. Существуют цивилизационные, исторические различия.
Поэтому так открыто лоббировать интересы Армении в России сложно. Специфика России в том, что очень многие вопросы решаются там более эффективно через закрытые каналы, нежели открыто. Иногда открытость даже мешает эффективному решению каких-то вопросов. В отличие от Америки, где шум имеет какой-то определенный эффект. Здесь надо понимать специфику. В этом смысле лоббировать интересы Армении проще всего в России, но этим должна заниматься не диаспора, а армянское государство, потому что Армения и Россия – стратегические партнеры, Армения является членом всех пророссийских интеграционных блоков.
По сравнению с тем же Азербайджаном мы в этом смысле находимся в более привилегированном положении, потому что институционально мы участвуем во всех военно-политических и экономических блоках вместе с Россией. С этой точки зрения есть серьезные возможности, но этим должно заниматься государство. Более того, специфика России такова, что там диаспоральные, лоббистские группы не имеют серьезного веса в принципе. Там они должны видеть волю государства. Если, например, приходит какой-то представитель диаспоры и приходит посол, к послу отнесутся намного серьезнее, чем к представителю какой-либо общественной организации. Такая уж специфика.
Что мешает российской диаспоре преодолеть раздробленность и создать эффективные диаспоральные структуры? И какую роль в этом может сыграть Армения?
Есть две схемы, по которым такие структуры создаются. Сверху — если этим будет заниматься государство (Армения), если оно хочет сформировать армяноцентричную государственную лоббистскую организацию, как это сделал Израиль в США и по всему миру. Либо снизу, но тогда оно всегда объективно подчинено воле государства, в котором формируется. В этом смысле надо быть достаточно осторожным, аккуратным, когда мы говорим о лоббистских группах влияния в таких странах, как Россия, Китай, которые по своему ментальному и историческому развитию проходили совершенно иной путь, нежели США.
Необходимо также принимать во внимание объективные факторы, например, время. В Америке армянские лоббистские организации сформировались только к концу 70-х годов. До этого времени формат тоже был достаточно раздробленный.
В России диаспора существует с момента появления независимого российского государства — чуть более 25 лет. Это очень короткий исторический промежуток, для того, чтобы сформировать что-то, похожее на то, что существует в Америке. Сейчас мы находимся на этапе поиска определенных ориентиров. Пока их нет, не может быть и института. Но какими будут ориентиры – пока сказать сложно.
В России у представителей бизнес-структур, диаспоральных, политических, общественных — свои собственные ориентиры. Грубо говоря, у каждого из них существует свое представление о том что такое Армения, что такое диаспора. Отсутствие единого ориентира не позволяет всю эту энергию собрать в одну единую матрицу. Но, повторюсь, это пока нормально. После Грузии и Украины, Россия более настороженно смотрит на любые элементы, которые могут вовлечься в государственный диалог. Прямой диалог Москва-Ереван по отлаженной схеме — это одно, но вмешательство диаспоры, лобби ит.д. встречают с определенным негативом.
Думаю, нужно еще минимум лет 10-15 для того, чтобы все эти ориентиры оформились, еще минимуму лет 20 для того, чтобы они приобрели конкретную форму. То есть, то, что российская диаспора не может влиять серьезным образом на российскую политику, это пока нормально. Я вам больше скажу, армянские лоббистские организации нигде в мире кардинальным образом не влияют на политику ни одной из стран. Конечно, в Америке это все может подаваться под более вкусным соусом, в более красивой обертке, потому что государство позволяет эту обертку создавать.
Поэтому, когда мы говорим в целом о диаспорах, мы должны говорить о каком-то глобальном примере. Ориентироваться на американскую диаспору сегодня мы объективно не можем по причине отсутствия сколь либо серьезных результатов.
Повторюсь, пока мы находимся на стадии формирования. Как только мы поймем, что такое армянский государственный интерес, где простираются границы армянского мира, тогда сформируется и ориентир, который послужит импульсом общинам во всех точках мира. И найти его надо здесь – в Ереване. Иначе быть не может.
Беседовал Айк Халатян
