Вот уже месяц, как на ул. Арами, 29, что в самом центре Еревана, необыкновенно оживленно: прохожие останавливаются, автомобили тормозят. Все оттого, что в расквартированной по этому адресу мастерской хачкаров «вырос» гигантский гранат. Композиция настолько привлекательна – гранат, высеченный из туфа, соседствует с двумя огромными мечами, выполненными в форме крестов, — что не оставляет безразличными ни местное население, ни гостей столицы.
В день нашего визита к автору композиции, народному мастеру Армении по хачкарам Вараздату Амбардзумяну, группа итальянцев оживленно снимала на кинопленку будущую скульптуру, дабы включить материал в фильм о Ереване (кинолента будет презентована на одном из международных кинофестивалей). Мастеру то и дело названивали и коллеги-журналисты. Тем не менее, варпет (так в Армении называют мастеровых людей) нашел-таки время для того, чтобы рассказать в интервью Dalma News, где в последствие предстоит «дозревать» гранату, в чем суть идеи, и как из-под его зубила в свое время начали появляться настоящие произведения искусства.
— С недавних пор во мне зародилась большая надежда на кардинальные перемены в стране. Премьер-министр Никол Пашинян взял курс на созидание, и как вы знаете, заявил: я создаю для вас условия, вы же — творите. Вот я и прислушался к совету. Недолго думая, взялся за инструменты, будучи уверенным в том, что когда закончу композицию, наш народ заживет кардинально иной – благополучной жизнью. Ну, а что может гарантировать это? Разумеется, мирное небо над головой, которое способна обеспечить наша доблестная армия. Отсюда и идея посвятить и преподнести в дар армянской армии эту необычную композицию из туфа. Гранат для нас, армян – символ нашего народа, который словно его зерна, разбросан по всему миру. А два меча-креста рядом ничто иное, как символ двух армий — армий Армении и Арцаха. Гранат и мечи в тандеме олицетворяют единство армии и народа: армия защищает народ, народ опирается на армию!
— Стало быть, монументальность вашей работы продиктована исключительно масштабностью идеи, а вовсе не стремлением претендовать на звание рекордсмена книги рекордов Гиннеса?!
— За 30 лет своей работы на этом поприще я никогда ничего не «программировал», не просчитывал заранее. На мой взгляд, в действиях любого творческого человека важна искренность, а не сухой расчет. Отправляясь на рудник, остановил выбор на этой каменной глыбе весом в 15 тонн по той простой причине, что именно в ней увидел будущий гранат. Основательно обтесывать большие камни я, признаться, не люблю. Вот и получился гранат-гигант. Спасибо Министерству обороны – своими силами довезти до мастерской такой камень было нереально, пришлось попросить предоставить танковоз.
— Кажется, композиция уже практически готова. Когда же ею будут любоваться те, кому предназначен ваш подарок?
— Да, остались лишь последние штрихи. За 20 дней работы, «гранат» с 15 тонн «усох» до 12 тонн. А мечи — с прежних 5 тонн «похудели» примерно до 3 т. Остается лишь доработать лист граната, который будет распростерт прямо перед ним, а также лучи, которые будут исходить из мечей. Скульптура, таким образом, вырастет на 20-30 см. На плац Минобороны гранат и мечи отправятся в мае.
— Как же вы работаете в совершенно неприспособленных для столь монументальных композиций условиях?
— Приноравливаемся по ходу. Мечи упираются в крышу мастерской, так что дорабатывать буду уже на месте. Да мы, признаться, на жизнь и не жалуемся. Наш участок города, идущий под застройку на протяжении долгих лет, то и дело норовят высвободить от старых построек. И то, что мастерская пока еще «жива», дело рук провидения. Как только очередь по сносу доходит до нашего дома, то либо правительство меняется, либо революция свершается. (Улыбается). А мы с ребятами-подмастерьями буквально ликуем. Ведь, если не будет нашей «улицы хачкаров», Ереван лишится одного из колоритнейших «эпизодов» своей истории. Останется без того уютного уголка, где можно наблюдать за живой работой мастера, любоваться хачкарами, а главное – получать о них немало интересной и достоверной информации.
— Но всем давно известно, что такое хачкары. Достаточно открыть Википедию и прочитать: хачка́р (арм. խաչքար, дословно «крест-камень») — вид армянских архитектурных памятников и святынь, представляющий собой каменную стелу с резным изображением креста. Слово хачкар образовано из армянских корней «хач» — «крест», и «кар» — «камень». Что же более этого еще сказать?
— (Грустно улыбаясь). Да, это тот самый шаблонный текст, которым в большинстве случаев оперируют гиды, приправляя информацию датами. Но хачкар, как бы ни пафосно это не звучало, для меня — своеобразное Свидетельство о рождении нашей нации. Судите сами. Господь дал каждой нации что-то свое. Нас же, армян, наделил верой – ведь не случайно, именно мы первыми приняли Христианство. А в качестве доказательства такого «подарка» Всевышний выдал нам «метрики» — хачкары. И проставил на них свои «печати» — каменные вязи. Но на протяжении 70-и лет существования Советского Союза велась политика, пропагандирующая атеизм. И долгие годы людям внушали, что хачкары ничто иное как надгробные камни. Что полная ерунда. Если речь шла бы о надгробных камнях, то в древние времена они не устанавливались бы буквально повсюду: в садах, на границах, во дворах церквей, в собственных садах, а небольшие – даже в жилищах! Согласитесь, вряд ли кто-то решился бы хранить у себя в доме мини-макет кладбища!
— Но, если хачкар не надгробие, то, что в таком случае он являл в понимании наших предков? В чем причина столь благоговейного к нему отношения?
— Думаю, в вере. Ведь даже на исповеди священнику решишься рассказать далеко не все. А безмолвному камню в виде креста — святыне — поведаешь все самое сокровенное. Поэтому с хачкарами люди были по-настоящему искренними, рассказывали все как на духу. Делились своими эмоциями: горевали, ликовали, читали молитвы, осуществляли пожертвования (матах). Словом, общались с ними, как с живым воплощением христианской веры. В разряд же надгробий хачкары были отведены лишь после того, как в XII веке церковь и государство придали кладбищам статус святости. В итоге наши прадеды принялись устанавливать хачкары, в том числе и на семейных усыпальницах, дабы святой дух хранил души их усопших.
— А как вы начали свое общение с хачкарами?
— Совсем не потому, что пожелал однажды исповедоваться. (Улыбается). В начале 90-х в Армении, как известно, случился серьезный экономический, энергетический кризис. И люди выживали, как могли. Наши соседи выносили из домов столики, выставляли на них на продажу все, что только было можно – от утюгов, до гвоздей и даже старых ключей. Ну, а у меня ничего такого не было. Единственным моим ценным приобретением за неполные 30 лет жизни были жена и дети. Пятерых детей надо было как-то кормить. И, будучи по профессии модельером одежды, я начал с макраме — плел изделия, относил на Вернисаж. Так и перебивались. Но в один прекрасный день решил взять в руки зубило, и вырезать крест. Получилось как-то неказисто, но я выставил хачкар в соседнем парке. И отклики последовали весьма утешительные. Второй хачкар вырезал для умершего соседа. Со временем работал уже уверенней. И понеслось… Первые работы были хоть и далеко не самыми профессиональными, но именно по ним я сейчас нередко тоскую. Тоскую по тем временам, когда брался за молоток и зубило без оглядки на существующие правила. Ведь спустя годы, когда уже осознал, что есть такие понятия, как чувство линии, мастерство воспроизведения форм и прочие, сохранять прежний драйв становилось все сложнее. И по сей день, я балансирую в поисках золотой середины. Потому что считаю крайне важным для художника, не нарушая каноны, сохранять непосредственность и искренность подачи каменной вязи.
— Тем не менее, ваши хачкары отличает, не побоюсь этого слова — ювелирная работа и, если можно так выразиться в отношении камня, невероятная харизма. Кажется, будто вы вдыхаете в камень душу. А сколько в общей сложности в вашем послужном списке таких вот одухотворенных «крестов»?
— Думаю, за 30 лет из этой мастерской было вывезено порядка нескольких тысяч работ. Спасибо подмастерьям, ученикам, одному бы мне было не осилить такого объема. Сначала работал с детьми из нашего двора, сейчас — со студентами вузов, которые горят желанием набить руку, обрести навыки работы. Наши хачкары «увозили» на все материки, за исключением Африки. Что, вероятно, должно быть поводом для гордости любого мастера? Но для меня это не предел мечтаний. Я уже давно вынашиваю идею создания собственной школы. Ведь нигде в мире нет ребенка, который бы брал в руки отвертку и начинал бы долбить камень. А у нас, в Армении, малыши, едва не с пеленок хватают первую попавшуюся железяку, и, играя, норовят что-то да вырезать. И я считаю, что это грех — игнорировать божий дар, который, уверен, есть в очень и очень многих из нас!..
— Что-то мне подсказывает, что гигантский гранат – лишь первая «ласточка» среди ваших работ в несколько ином для вас направлении камнерезного искусства…
— Вы угадали. Есть и иные задумки. Эскизы одного, не менее монументального, нежели гранат проекта, уже начерчены. Но раскрывать скобок не буду. Не люблю говорить «гоп», пока не перепрыгну. Скажу лишь, что это одно из моих давних мечтаний, которому, надеюсь, будет дано исполниться. Ну, а если воплотится в жизнь и моя третья мечта – Парк хачкаров, то радости моей и вовсе не будет предела. Очень хочу, чтобы в Армении появилось такое место, где люди наслаждались бы созерцанием хачкаров, «слышали» бы те молитвы, что льются из их каменных «душ». Полагаю, после прогулки по такому парку наши души реже будут превращаться в «камни»…
Ирина Григорян
