Насколько сложен Кавказ географически, настолько же он разнообразен в своих политических устремлениях. Маленькие государства и их большие цели – это то, что, зачастую, становится причиной их взаимной отчужденности. Насколько существенны в регионе предпосылки к обострению военно-политической ситуации, и с какой угрозой столкнется Грузия в случае возможной эскалации конфликта в Нагорном Карабахе? Об этом в интервью с журналистом Dalma News рассказал советник министра обороны Грузии Гиоргий Тавдгиридзе.
– Как вы оцените сложившуюся на сегодняшний день политическую ситуацию на Южном Кавказе?
– В целом, конечно же, положение сложное. Существует несколько «законсервированных» конфликтов, что уже скрывает в себе опасность того, что конфликты могут активизироваться, поставив под угрозу стабильность всего региона. С учетом имеющейся информации, несмотря на то, что между армянской и азербайджанской сторонами имеют место определенные инциденты, по моему мнению, в ближайшее время эскалации конфликта не произойдет. Ни в Армении, ни в Грузии, ни в Азербайджане нет резко выраженных партий войны или т.н. «ястребов», способных принудить свои общества и правительства к попытке решения конфликта силовым путем.
Очень важной темой является ситуация на Северном Кавказе. Некоторые эксперты заявляли, будто активность исламистов на Ближнем Востоке, могла вызвать обострение ситуации и на Северном Кавказе, или привести к лишней активности определенных «исламских групп» в странах Южного Кавказа, но за последнее время ничего существенного не наблюдалось. Конечно же, определенные лица из Панкисси (Панкисское ущелье Грузии — ред.), Азербайджана, Норвегии и даже Канады оказывались в исламистских рядах, или в других «горячих точках» мира, однако это статистический показатель, характеризующий любой военный конфликт. Данные цифры не удивительны.
Да, имеются факты вербовки отдельных лиц, но это не носит перманентный характер. Несмотря на то, что один из влиятельных полевых командиров «Исламского государства» родом из Панкиси, но это ни к чему значительному в самом ущелье не привело. Есть определенный контингент лиц, которые любят приключения: их не пугают опасности, и они испытывают судьбу в более авантюрных и рискованных делах, которых не бывает в обычной жизни.
– Насколько «Исламское государство» может сыграть дестабилизирующую роль в нашем регионе?
– Не могу сказать, что исламисты сегодня имеют какие-либо позиции на Северном или Южном Кавказе. Одно дело, когда некоторые эксперты представляют нам апокалиптический сценарий происходящего, а другое дело – реальность. Мы не можем обвинять исламистов в том, что у них есть стратегические взгляды, это спонтанное движение, у которого нет дальновидных политических планов. Это движение, застрявшее в хаосе и абсолютном беспорядке, внутри которого нет какого-то стойкого организационного звена. Мы можем сравнить его с большевистским движением на территории Российской империи. По своей природе это одно и то же, в него входили авантюрные группировки, пытающиеся реализовать свои цели при помощи оружия. Одним словом, это объединенные незаконные бандформирования, которые в своих действиях руководствуются эмоциями и действуют по ситуации.
– Грузия активно участвует в международных миротворческих миссиях, объявляя войну терроризму, а недавно мы подключились к миссиям ООН. Как вы оцениваете взаимоотношения Грузия-НАТО?
– Это хорошая позиция, когда Грузия выражает желание активно участвовать в международных миротворческих миссиях. В миссиях НАТО Грузия неплохо продвинулась. Как представитель минобороны, я положительно оцениваю то, что при поддержке общества министерство стабильно придерживается этой линии. Считаю, что Грузия должна внести свой вклад в международную безопасность. Нам нельзя быть пассивным государством. Если мы не хотим остаться в стороне от важнейших международных процессов, то должны уметь позиционировать себя во всех тех международных проектах, где у нас имеются соответствующие ресурсы, сила и желание. От участия в миссиях НАТО для нас важны внешнеполитические дивиденды, а не то, что наша армия становится опытнее. У армии есть полигоны, военные могут и здесь приобрести определенный опыт и навыки. Участием в миссиях Грузия приобретает определенный вес и повышает качество международной безопасности. Миссия ООН особенная. Она гуманитарная и участие в ней является демонстрацией того, что у нас уже есть опыт, и мы можем его проявить.
– Грузия отправила в Афганистан еще 700 военных. Насколько наши ресурсы позволяют нам успешно проявить себя в миссиях?
– У Грузии довольно многочисленные вооруженные силы и у нас достаточно резервов для того, чтобы позволить себе одновременное участие в различного рода миссиях от 1500 до 2000 человек. Вооруженные силы не являются закрытой корпорацией. На повседневном уровне взаимоотношения армия-общество достаточно открыты. Исходя из этого, мне не доводилось слышать недовольства со стороны военнослужащих. А основной финансовый груз этих миссий лежит на НАТО.
– Какие угрозы содержит в себе осложнение ситуации в Нагорном Карабахе, и как это может повлиять на Грузию?
– Я просматриваю азербайджанскую прессу. Если не считать эмоциональной полемики, там, к счастью, активной военной пропаганды не ведется. Опасений, что к власти придет ориентированная на силовое решение проблемы политическая группировка у меня нет. Складывается ощущение, что со временем конфликт будет урегулирован мирным путем — за столом переговоров.
Что касается инцидентов, то в любом «законсервированном» конфликте такие инциденты не исключены. По обе стороны существует человеческий фактор, определенные эмоции и ситуации, при которых один выстрел может привести к эксцессам и инцидентам. Это печально, но, несмотря на напряженность, обе страны быстро реагируют в подобных ситуациях. Надеюсь, так и продолжится.
– На одном из азербайджанских сайтов была распространена информация, что коренной житель Болнисского района Грузии Эльшан Вагиф Оглу Мамедов служил в вооруженных силах Азербайджана, где и погиб на азербайджано-карабахской линии соприкосновения. Может ли гражданин Грузии служить в армии другой страны?
– Это зависит от азербайджанского законодательства. У нас все просто: если есть информация о том, что индивид (гражданин нашей страны) стал наемником или же входит в состав незаконных вооруженных формирований, то он будет наказан по закону Грузии. Если же у него нет активных обязательств перед вооруженными силами Грузии или определенных контрактных ограничений, и он не состоял на военном учете у нас, то, согласно грузинскому законодательству, закон он не нарушает, так как имеет право служить в армии любой страны мира.
А то, как смотрит азербайджанская сторона на присутствие в своих вооруженных силах гражданина другой страны, это уже их дело. Здесь отсутствует политическая подоплека, потому что человек, родившийся в Грузии и владеющий тут имуществом, может принять гражданство Азербайджана. Другое дело, если бы речь шла о вооруженной группировке, состоящей из этнических азербайджанцев — граждан Грузии (к тому же, если бы она была создана в нашей стране), которая, предположим, воевала бы в Карабахе. Естественно, это считалось бы преступлением.
– Как вы представляете Грузию в роли лидера в регионе?
– Главное — освободить этот термин от шовинист-националистического содержания. Быть региональным лидером — означает быть успешным, и это не состязание в том, кто будет лучше вооружен, а в том, чьи экономические показатели выше и кто будет реализовывать больше проектов. Быть в роли определенного культурного и цивильного посредника не означает быть шовинистически настроенными. Инвестиции, осуществляемые в нашей стране, дают нам возможность стать более успешными и быть неким связующим звеном для стран Южного Кавказа. В Грузии может быть создан центр политической тяжести, чтобы посредником между Арменией и Азербайджаном была не Россия, Европа, или Америка, а Грузия. Этот регион всего-то 20-25 лет как освободился от экономического патронажа и для него трансформация является более сложным и длительным процессом.
Беседовала Шорена Папашвили
