Палач и спаситель, проповедник и грешник, мудрец и глупец. Это все он – Мартин МакДонах. Вы не знаете, кто такой Мартин МакДонах? Ну, ладно, вы не читали его пьес, не смотрели его спектаклей, но фильм то «Залечь на дно в Брюгге» уж точно видели. Помните, какие там киллеры обаятельные и привлекательные? Прям трудно удержаться от симпатии и даже некоего сопереживания гадам. В этом весь МакДонах. Он обязательно заставит засомневаться в абсолютной аморальности героев, и вынудит искать в них крупицы добра. Или же взять героев другой, оскароносной драмы МакДонаха «Три билборда на границе Эббинга. Миссури». Он в нем выступает опять же в качестве и сценариста и режиссера. Так вот, жестокий и склонный к насилию вначале повествования заместитель шерифа офицер Дикон, ближе к финалу превращается в доброго и сопереживающего. Не все так однозначно и плоско, и даже в отъявленном негодяе можно найти человека. Вот это и пытается донести до зрителя МакДонах в своих произведениях.
МакДонах – один из талантливейших драматургов современности. По его пьесам ставят спектакли, организовывают фестивали. На одном из таких театральных фестивалей МакДонаха, организованном Пермским театром «У Моста» побывал и грузинский «Открытый театр». Ребята сыграли на российской сцене «Сиротливый Запад». «Сиротливый Запад» – это история вражды двух братьев, один из которых убивает отца. А второй, желая заполучить наследство его шантажирует. Есть в пьесе еще священник Уолш, который уподобившись Христу, пытается помирить двух братьевсвоей смертью ну и юная Герлин, что любит отца Уолша и дружит с братьями Коннорами.
Заговор иправильная песочница
— Мы, по сути, играли ирландцев, фестиваль-то МакДонаха. Но, играли пропуская через себя, с грузинским темпераментом, — отвечает Сергей Сафарян – исполнитель роли Коулмэна Коннори, одного из братьев. — Вахо (Вахтанг Николава – режиссер) произнес фразу, которая все расставила по своим местам. Он сказал, что мы не будет отходить от себя далеко. Не будем бороться со своим нутром, напротив мы его то как раз и покажем. Да, мы играем ирландцев, но мы все же эмоциональные и горячие кавказцы. И эта версия заслужила на фестивале признание, спектакль был признан «Событием» третьего международного фестиваля. У нас даже было место в пьесе, где мы на грузинском поем. Хотелось показать, вот мы – приехали к вам из Грузии. Наш главный посыл состоял в том, чтобы показать человеческое в нечеловеческих условиях.
— А, по-моему, человечностью в пьесе и не пахнет…
— Мне хочется сравнить это с песочницей. Самые жесткие правила у детей. Они по-детски непосредственны. Пребывая на Западе, и не принимая законов этой песочницы, у тебя единственный выход – утопиться.
— Как сделал священник.
— Да, как сделал священник. Или ты принимаешь правила этой игры, или выбываешь из нее.
— Постой, но ведь речь идет об убийстве! А ты говоришь о человечности. Один из братьев убивает собственного отца!
— Какой из нас не убил бы человека, который постоянно над тобой измывается? Мы все рождаемся нормальными людьми. А потом, кто-то вырастает в Коулмэна, а кто-то в Вэлина. Конноры и подобные им растут на почве, на которой ни деревья, ни цветы не дают нормальных всходов. Это поле, которое дает сорняки. Но, ведь сорняки тоже красивые. Братья всю дорогу спорят, дерутся, стреляют(!) друг в друга. Но, и прожить друг без друга не смогут. Я знаю одно, Вэлин ведь выстрелил в Коулмэна, просто в ружье не оказалось патронов. Так вот, если бы он все же убил бы Коулмэна, то следующим выстрелом он убил бы себя. Это единственные люди, которые видели себя реализованными в друг друге. У них вся жизнь построена на противостоянии друг другу.
— Нет конфликта, нет спектакля…
— Вот именно!
— Чем грузинский конфликт отличается от ирландского?
— Вспыльчивостью, горячностью и нетерпением. Они более терпимы друг к другу с позиции развития конфликта. Братья полжизни носили в себе злость и наконец, сели и выяснили отношения. Наш конфликт был бы разрешен намного раньше. У нас зачастую отношения начинаются с конфликта. Поскандалили, помяли друг другу бока, а потом подружились. И вообще, конфликты людей связывают больше. Когда я захожу в гримерку, где девочки пьют кофе, спрашиваю, а против кого вы пьете кофе? Практически, постановка любого спектакля есть заговор. Он отражает пороки общества. Если спектакль дошел до зрителя, значит заговор случился, все было собрано в правильной песочнице.
Макдонах и его мясорубка
— Твой герой тебе симпатичен?
— Я принимаю его таким, какой он есть. Даже больше, в каждом из нас есть Коулмэн. Сиротливый Запад мне напоминает Тбилиси 90-х. Был такой случай. Мы – я и мой друг тогда пацанами были. Идем мы значит по Mосковскому проспекту и вдруг бегут двое, и не просто бегут, они стреляют друг в друга. И вот поверите, мы с другом просто присели, нас парализовало. Сидим и наблюдаем. Попадут, не попадут. Такая вот реальность. И проблема ж была не в зданиях, или же в асфальте, а внутри нас самих. Сиротливый запад – это общество без устоев. Осиротел, значит продал душу дьяволу. Я уважаю Макдонаха за его попытку показать, что есть законы природы, от которых мы далеко не ушли.
— Герлин в спектакле – это луч света в темном царстве. У тебя есть собственное прочтение этой героини?
— Моя героиня — влюбленный ребенок, — Подключается к нашей беседе Шорена Зубиашвили (Гелин Келлехер в пьесе) — Притом, влюбленный впервые. И объект ее обожания священник. Герлин — персонаж трагический. Ведь, она все заработанные деньги от продажи самогона тратит на покупку медальона, который собирается ему подарить oтец Уолш же уходит из жизни, кончает с собой, жертвует собой во имя любви, мира,а и веры. Может быть, это рана на всю оставшуюся жизнь, и она не сможет больше любить никого. Я думаю, если бы у пьесы было бы продолжение, Герлин в ней уже не было бы. Моя Герлин покончила бы с собой. Она может быть никогда не любила вообще никого, ни отца, ни мать и поняла, что такое чувство есть только по отношению к этому человеку. И в то же время она понимает, что это чувство приносит боль, и никому не нужно. В этом селе никто никого не любил. И ее первое разочарование может привести к фатальному исходу.
— Сереж, ты и твой коллега играете двух враждующих между собой братьев. Причем, в жизни вы представители двух этносов – грузин и армянин. Это как-то мешало вам играть или подстегивало?
— Состязательный момент был. Вахо его видел, — отвечает Сергей. — Мы – я и Темо Пирцхалаишвилиего не замечали, пока он не подметил. Колорит взаимоотношений, разница мышлений. И вдруг это всплывает, режиссер тихо над этим потешался. Мы сильно подружились. Очень комфортно, когда ты можешь общаться с партнером глазами. Его взгляд дает тебе гораздо больше, чем слова.
— Это первая твоя роль на грузинском языке. Насколько это было сложно?
— Я хочу сказать огромное спасибо своим коллегам, потому, что я актер армянского театра и мыслю на русском. Знать грузинский язык и общаться на нем, еще не значит, что ты с легкостью можешь выйти на сцену и играть. Партнеры с терпением отнеслись к тому, что текст давался мне труднее, чем им. С таким же терпением ко мне относятся в армянском театре. Эти оба языка на одном уровне. В грузинском языке я рос, с армянским сложнее. У меня была мечта сыграть на грузинском. Мне очень нравится этот язык.
— Как тебе кажется, что у Макдонаха сильнее его драматургия или кинематограф?
— А я полный в анфас или профиль? Я полный со всех сторон. Есть же универсальные люди – играет на гитаре хорошо и поет замечательно, а еще стихи потрясающе читает. У него все получается хорошо. Вот это Макдонах. Вот «Залечь на дно в Брюгге» — ведь герои – отъявленные негодяи, но такие обаятельные негодяи! И в этом есть романтика. В этом есть желание быть счастливым. Все мы этого хотим. Просто каждый из нас удовлетворяет желание быть реализованным так как мы это представляем. Кто-то убивает, кто-то сеет.
— И все ищут любовь…
— Да, все его произведения об отсутствии любви, веры. То, от чего человек отворачивается. Это и есть высшая форма самореализации. У вас не было никогда угрызений совести, когда вы знали, кто прав, но вы промолчали?
— Еще как были…
— Вы же от самих себя отвернулись. У вас не было такого момента, когда вы позволили кому-то обидеть кого-то, но вам это нужно было. Он меня заставляет понять, что я абсолютное дерьмо. Ни Коулмэн, а я. И я к тому же требую к себе уважения и любви. Когда ребенка в угол ставят, и не объясняют за что. Эти люди побиты по попе с детства, без объяснений. Проявление агрессии — это злободневно. Вот убивает ребенок жучка. Это что, проявление интереса? Для того, чтобы приготовить кебаб, нужно приготовить фарш. То бишь, пропустить мясо через мясорубку. Так вот, мне кажется, Макдонах всех нас пропускает через мясорубку, для того, чтобы из нас что-то приготовить. А мясорубка – это он сам.
Екатерина Минасян
