Какова ситуация в местах заключения Азербайджана? Есть ли работа у заключенных? Сколько они зарабатывают? На эти и другие вопросы Dalma News ответил директор Правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.
Господин Зейналов, расскажите о ситуации с обеспечением труда заключенных в Азербайджане.
Начну с того, что общественно-полезный труд по законодательству Азербайджана по-прежнему считается одним из средств исправления осужденных. Более того, в «Кодексе по исполнению наказаний» занятие общественно полезным трудом включено в список прав осужденного. Отношение к труду является показателем исправления, учитывается при назначении улучшенных условий содержания, предоставления отпуска из колонии, условно-досрочного освобождения и т.п.
Из всего этого вроде бы должна вытекать заинтересованность администрации в создании рабочих мест для заключенных. Однако парадоксально, что на фоне заявлений властей об экономическом развитии страны, устранении безработицы и пр., производство в колониях падало. Несколько лет назад было проведено исследование, которое показало, что, если в 1990 году к труду было привлечено в среднем 67,8% осужденных (а по некоторым колониям и до 87%), то спустя 15 лет, этот показатель едва достиг 35,5%, из которых большая часть приходилась на хозобслуживание колоний (10%) и кустарей-одиночек, производящих сувениры. Объем промышленного производства в колониях за те же 15 лет упал в 335 раз. В половине колоний производственные участки сейчас вообще отсутствуют. Там, где они еще существуют, доля устаревшего оборудования со сроком эксплуатации выше 10 лет превышает 93%.
Одним словом, положение с обеспеченностью трудом в наших колониях катастрофическое. Если раньше труд был тяжелой обязанностью, дававшей пищу для публикаций о ГУЛАГе, эксплуатации, каторге, то теперь он стал труднодостижим правом.
Конечно, среди осужденных всегда были и до сих пор есть подгруппы с негативным отношением к труду. Но есть и люди, которых совершенное ими преступление вырвало из обычной трудовой среды, которые не хотели бы становиться обузой для своих семей, мечтают выплатить долги по гражданским искам, чтобы иметь возможность пораньше освободиться. Государство не может обеспечить рабочими местами даже их. В феврале 2017 года президент страны издал распоряжение, которое, помимо прочего, обязывало восстановить или создать заново производственные участки в колониях, для чего даже было разрешено привлечь частный капитал. Однако прошел год, а движения не видно…
А какова зарплата заключенных?
В пенитенциарной системе Азербайджана за заключенными сохраняются почти все те права, которые имеют работники на свободе, за исключением разве что прав на создание профсоюзов, проведение забастовок или возможности покинуть колонию, чтобы провести отпуск на курорте (хотя оплачиваемый отпуск на срок не свыше 7 дней за пределами колоний общего режима возможен для некоторых категорий осужденных).
При привлечении осужденных к труду должны учитываться их пол, возраст, трудоспособность, здоровье и, по возможности, специальности. Теоретически предусмотрена и возможность работы на производственных объектах вне учреждения – естественно, под охраной и изоляцией. Хотя пенсионный возраст мужчин и женщин сейчас составляет 65 лет, но в колониях осужденные мужчины в возрасте выше 60 лет, и женщины в возрасте 55 лет могут не работать, или же работать добровольно. Предусмотрены ограничения для лиц моложе 18 лет, инвалидов, беременных и кормящих женщин.
Время работы осужденных, охрана труда и правила производственной санитарии определяются в соответствии с трудовым законодательством. Предусмотрены выходные и нерабочие праздничные дни.
Работающим заключенным засчитывается трудовой стаж. Оплата труда производится в соответствии с трудовым законодательством. При этом зарплата за полный рабочий день не должна быть меньше установленного минимального размера оплаты труда. Оплата же за неполное рабочее время осуществляется пропорционально проработанному времени.
Из зарплаты осужденных удерживаются подоходный налог, отчисления в Государственный фонд социальной защиты и иные обязательные платежи, а также удержания по исполнительному листу и другим исполнительным документам (например, алименты на детей).
Однако, независимо от всей суммы, подлежащей удержанию, на лицевые счета осужденных переводится не менее 50% начисленной им заработной платы, пенсии и других доходов, а на лицевые счета мужчин старше 60 лет и женщин старше пятидесяти пяти лет, инвалидов I и II групп, несовершеннолетних, беременных и женщин, имеющих детей в детском доме при колонии – не менее 60%. Независимо от размера заработка, осужденные получают за счет государства трехразовое питание, обеспечивающее нормальную жизнедеятельность организма. Сохраняется за ними и обеспечение одеждой, обувью, предметами первой необходимости. Кроме того, для осужденных, не имеющих профессии и специальности, в колониях организовывается профессиональная подготовка.
Ситуация сопоставима с работниками на свободе, у которых из зарплаты отчисляют 25% в фонд социальной защиты, 14% подоходного налога и т.д. Но заключенных при этом еще и кормят, одевают и обучают за счет администрации.
Проблема, однако, заключается в том, что тюремная система сейчас не способна обеспечить работникам ни полный рабочий день, ни более-менее доходное производство.
Так что, если при нашей минимальной зарплате в 130 манатов в месяц, заключенный получает всего 33 манат, то с точки зрения закона, это нормально, если он работает половину рабочего дня и у него удерживается половина зарплаты. Но от этого не легче, когда видишь цены в тюремных ларьках.
Кроме того, по закону осужденные могут быть привлечены без оплаты к вспомогательным работам по благоустройству колоний и улучшению культурно-бытовых условий. Лет 10 тому назад, соотношение оплачиваемых и бесплатных работников было 1:3, и не думаю, что за прошедшее время что-то поменялось.
Каковы расходы на содержание заключенных?
В прошлом году бюджет Пенитенциарной Службы составлял 80 млн. манатов, или примерно 10 манатов в день на одного заключенного (5 евро). Сюда входит все: и питание с одеждой, и зарплата охранников, и расходы на коммунальные услуги. Правда, расходы на медобслуживание идут по другой статье бюджета, т.е. реально на заключенных тратится чуть больше.
Это означает, что для того, чтобы заключенный мог сам себя содержать в тюрьме, при отчислении государству 50% заработка, он должен зарабатывать примерно 600 манатов в месяц. Это примерно равно средней зарплате в стране, и обеспечить такую зарплату трудно даже на свободе, а не только в тюрьме с полупустыми цехами и станками прошлого века.
Однако экономический кризис поджимает, и именно этим объясняется, что в прошлом году был поднят вопрос трудоустройства заключенных, о котором правозащитники говорили 20-25 лет. Ведь тюрьмы до этого обошла стороной даже амбициозная программа по созданию 600 тыс. рабочих мест за время президентского срока.
Остается надеяться, что нас хотя бы сейчас послушают и отнесутся с вниманием к нашим предложениям.
Проверяют ли финансовые траты на заключенных в Азербайджане?
Безусловно. Там, где есть какая-то деловая активность, всегда найдется полдюжины проверяющих с папками. Но если все в порядке на бумаге, в отчетности, то и спрос с проверяемого невелик. Излишняя инициатива может повредить чиновнику, а вот за ее отсутствие особо не наказывают. Именно по этому принципу «можешь что-то не делать – не делай» и живут бюрократы всего мира.
К тому же тюрьма – это режимный объект, куда не каждого вообще пустят. А уж совать посторонний нос в финансовые вопросы и вовсе не допустят. Остается надеяться, что государственные контролирующие органы в условиях экономического кризиса подтянутся и станут по-разумному более придирчивыми.
Но у нас есть некоторые обобщающие индикаторы благополучия в этой сфере. Например, то, что существенно уменьшилось количество жалоб на качество пищи, медицинских услуг, снизилась смертность, показывает, что в это стали вкладывать больше средств.
Как решать проблемы?
Задумаемся над тем, что характерно для трудоустройства заключенных. Они не мобильны (не уедут в другой город или страну), не избалованы профсоюзами и забастовками, неприхотливы в выборе работы. Вместе с тем, часть проблем работников, связанных с жильем, одеждой и питанием, берет на себя правительство. Это создает идеальные стартовые возможности для любого бизнеса, который на свободе востребован, но малодоходен и пренебрегаем со стороны работников. У нас ведь даже в страшные времена безработицы на рынках занятости безработные обходили стороной предложения малооплачиваемых рабочих мест. Такой уж менталитет.
Например, можно перейти с промышленных зон на агропромышленные. Многие заключенные из сельских местностей вполне бы справились с фермерской работой, от которой их односельчане обычно сбегают в «хлебные» города вроде Баку. Или возьмем выращивание технических культур вроде хлопка, которое анонсировали некоторое время назад и которое не вызвало бурного энтузиазма. Почему? Потому что любой чиновник понимает, что сельчан на хлопковое поле придется загонять полицией, как в Узбекистане.
С другой стороны, в тюрьмах сидят не только маргиналы из городских подворотен, но немало и «белых воротничков», вообще людей с высшим образованием. В соответствии с Кодексом, можно было бы организовать для таких заключенных работу ближе к их специальностям. Для того чтобы давать письменные консультации, делать переводы, читать лекции, проектировать здания, рисовать картины, совсем не нужны промышленные цеха с громоздкими станками. Было бы только желание изменить ситуацию.
Мамед Мамедзаде
