Совсем недавно в Грузии отметили относительно новый праздник — День родного языка, в современном грузинском государстве его отмечают 14 апреля. Праздник по-своему уникальный, так как не имеет аналогов в мировой истории. В нем отражены события, происшедшие 14 апреля теперь уже достаточно далекого 1978 года. Незадолго до этого в Советском Союзе была принята новая Конституция, которую острословы называли брежневской, взамен предыдущей — сталинской. После «союзной» Конституции новую должны были принять и все союзные республики, в том числе и Грузинская ССР. Но в тексте новой Конституции не было подтверждения государственного статуса грузинского, так как на всесоюзном уровне он сохранялся лишь только за русским. Все это послужило причиной достаточно многочисленной мирной демонстрации студенческой молодежи и преподавательского состава вузов, требовавших сохранения за грузинским языком статуса государственного.
К митингующим вышел тогдашний первый секретарь ЦК Компартии Грузии Эдуард Шеварднадзе, который обратился к собравшимся с просьбой разойтись, пообещав, что сам займется решением этого вопроса. Он также выразил уверенность в положительном исходе своего обещания. Так оно и получилось… Эдуард Шеварднадзе сумел убедить Кремль в необходимости сохранения за грузинским языком статуса государственного. В 1990 году этот день в Грузии стал официальным государственным праздником.
В связи с праздником к населению страны обратился президент Грузии Георгий Маргвелашвили.
«14 апреля 1978 года — одна из наиважнейших дат в нашей новейшей истории. Когда советские власти решили упразднить статус государственного языка у национальных языков, тысячи людей, вышедших на проспект Руставели в Тбилиси, противостояли этому намерению. Большинством была молодежь!» — отметил он.
Практически все государства склонны к героической мифологизации своей истории. Еще большая предрасположеность к этому у молодых государств. Очевидно, не избежала этой «детской болезни» и Грузия. Президент справедливо отметил, что большинство демонстрантов составляла молодежь, но это были не просто молодые люди, а студенты вузов, которые вышли на проспект Руставели не сами по себе, не стихийно, а вполне организованно. И все это под чутким руководством их профессорско-преподавательского состава.
Конец 70-х годов был временем, когда советские власти не озадачивали себя излишней церемониальностью по отношению к диссидентам, многие из которых носили громкие имена и имели всемирную известность. Можно было бы перечислить длинный ряд имен представителей научной и творческой интеллигенции, начиная с трижды Героя академика Андрея Сахарова, нобелевского лауреата Александра Солженицына и многих других. При всем уважении к заслугам преподавателей тбилисских вузов, возглавивших протестную демонстрацию, их в один ряд с вышеперечисленными деятелями все же не поставишь. Тем не менее, никто из участников этой демонстрации, которую при желании можно было бы легко квалифицировать, как антисоветскую, неприятностей с властями не имел.
Президент Георгий Маргвелашвили в своем обращении также подчеркнул, что «события 1978 года стали первым случаем в истории, когда авторитарные власти были вынуждены пойти на уступки народу». Хотя от этих событий нас отделяет почти четыре десятка лет, в Тбилиси хорошо помнят, что в те дни очень многие апрельскую демонстрацию считали тонким ходом хитроумного партийного руководителя Грузии, которого вскоре после этого назвали на западе «Серебряным лисом». Он же в период правления Михаила Горбачева сменил кресло руководителя союзной республики на кресло самого Громыко, возглавив МИД СССР.
Если Эдуард Шеварднадзе не просто воспользовался удобным случаем, а действительно сам провел эту блестящую комбинацию, он по праву заслуживает славу великого политикана, так как одновременно поднял свой рейтинг и в республике, и в Кремле. То, что власти не прибегли к репрессиям по отношению к участникам протестной демонстрации, говорит в пользу версии о негласной санкции, которую им выдал глава республики. В то же время, говорить о его гуманизме по отношению к диссидентам особо не приходится, так как по отношению к ним он действовал достаточно жестко и эффектвно. Достаточно вспомнить судьбу арестованных Мераба Костава и Звиада Гамсахурдия, которого Шеварднадзе заставил с экрана телевизоров как грешника публично каяться в своей антисоветской деятельности и просить прощения. А ведь Звиад Гамсахурдия был сыном классика современной грузинской литературы Константина Гамсахурдия, имевшего в республике огромный авторитет. От этого пятна будущий первый президент независимой Грузии не отмылся до конца своих дней.
Кроме того, президент Маргвелашвили в своем обращении к народу сказал следующее: «Первая в советской истории мирная протестная демонстрация сохранила статус государственного не только грузинскому языку, но и стала переломным событием для всей большевистской империи. Именно в этот день был дан первый толчок появлению национального движения в 80-х годах». По поводу этого высказывания остается констатировать, что президент несколько сгущает краски.
Дело в том, что в СССР государственный статус национального языка тихо и спокойно сохранила и соседняя Армения, которой для этого не понадобились никакие манифестации. Нельзя не признать и тот факт, что и наличие или отсутствие этого фактора носило достаточно формальный характер. Государственного статуса у языка не было и у прибалтийских, среднеазиатских республик, Украины, Белоруссии, Молдавии. И кому это помешало в обретении независимости?
«И хоть нашему родному языку больше никогда не будет грозить такая опасность, на нас возложена ответственность восстановить его особое место в мировой цивилизации, способствовать обучению грузинскому языку всех наших сограждан с тем, чтобы укрепить его государственный статус», — заключил в своем послании президент.
Вот в этой цитате президент затронул действительно актуальную тему. В многонациональной Грузии государственный язык был достаточно слабо распространен в местах компактного проживания национальных меньшинств. Незнание государственного языка, естественно, препятствует интеграции представителей этнических меньшинств с гражданским обществом. Это явление для государства абсолютно нежелательное.
В последнее время грузинские власти сделали много позитивного в этом направлении. Правительство «Грузинской мечты» справедливо критикуют по многим вопросам, но то, что в этой области оно добилось значительно больших успехов по сравнению со своими предшественниками, не подлежит сомнению. Особенной заслугой сегодняшних властей можно считать то, что они все-таки разделили интеграцию с гражданским обществом и ассимиляцию. На этом пути им можно пожелать дальнейших успехов.
Ираклий Чхеидзе
