В конце ноября в храмовом комплексе Армянской Апостольской Церкви (ААЦ) в Москве Фонд Repat Armenia провел форум под названием Imagine Armenia. В ходе форума группа экспертов, включая репатриантов из США, России и Швейцарии поделилась с московскими армянами своим опытом репатриации на историческую родину.
Dalma News побеседовала с директором фонда Repat Armenia Варданом Марашляном об отношениях Армения-Диаспора, об отношении к репатриации на историческую родину среди армянских общин мира и разных поколений в диаспоре, о том, что ждет репатриантов в Армении, а также отношении жителей Армении к сирийским беженцам. 
Расскажите о проекте Repat Armenia. Как возникла его идея, и сколько лет вы им занимаетесь?
Началось все с моего переезда в Армению в 2010 году после неполных 30 лет жизни в Москве, т.е. тема репатриации коснулась меня лично. Опыт работы заместителем министра Диаспоры позволил более объемно и системно сформировать понимание проблем армянской диаспоры, особенностей отношений Армения-Диаспора и изучить опыт других стран, в частности — касательно репатриационной политики. Познакомился со многими репатриантами и убедился в том, что для многих из них решение о переезде и адаптации на Родине происходит исключительно на основании метода проб и ошибок.
Понимая исключительную важность репатриации и ее влияние на развитие Армении, в Ереване сколотили команду из 12 единомышленников (репатриантов и представителей диаспоры), начали регулярно встречаться и брейнстормить. Сначала решили создать информационный портал, но вскоре пришли к выводу, что обязательно нужно создать негосударственную и некоммерческую организацию, которая будет персонально и профессионально работать с любым из наших соотечественников, заинтересованных в переезде. Так, после полутора лет подготовительной работы в августе 2012 года все 12 человек стали учредителями Фонда «РепатАрмения». С момента его создания все мое профессиональное время уделено миссии и деятельности Фонда.
Вице-спикер парламента Эдуард Шармазанов говорил, что нужно задуматься о репатриации по примеру Израиля.
Показательным является то, что даже однопартийцы не поддержали его предложение о переименовании министерства диаспоры в министерство диаспоры и репатриации. Пусть для начала вице-спикер инициирует обсуждение в парламенте и принятие рамочного законопроекта «О Репатриации», который был разработан и отправлен в парламент министерством диаспоры еще 5 лет назад …
А чем это обусловлено? Вроде все политические силы за…
Начнем с позитивной новости. Мы создавали Фонд в ситуации, когда подавляющее большинство наших знакомых в гос. органах, общественном секторе, оппозиции и Диаспоре считали наше начинание утопией, либо, в лучшем случае, проявляли очень сдержанный оптимизм. Мы сумели растопить лед. В частности, новый премьер-министр Армении занимает проактивную позицию по теме репатриации профессионалов, в том числе для работы в государственном секторе. Ряд наших предложений по формированию про-репатриационной среды уже стали частью новой программы правительства менее, чем через месяц с момента их представления со стороны Фонда.
Однако ситуация все еще далека от оптимальной. Фонд до сих пор является естественным монополистом по теме продвижения идеи репатриации и содействии в интеграции, а в отличие от многих «коллег» в сфере бизнеса, мы очень будем рады поделиться «долей» рынка с другими организациями. Репатриация не является частью программы не только правящей партии, но и оппозиционных партий Армении, традиционных диаспоральных институтов и церкви.
В чем именно причина отсутствия про-репатриационной политики?
Основная заключается в том, что в армянском мире есть большая инертность и люди смотрят на новые идеи в основном через призму проблем, а не новых возможностей. Приведу лишь три, на мой взгляд, ключевые причины почему в Армении нет активной репатриационной политики:
а) ошибочное восприятие репатриации как дополнительной нагрузки на бюджет Армении. Сложившийся стереотип в социуме и среди чиновников о том, что человек может вернуться в Армению только от безысходности, т.е. репатриация это вынужденный шаг и этих людей придется содержать. Т.е. например, переезд в Армению сирийских армян в результате войны в Сирии многими воспринимается как процесс репатриации.
б) подсознательное нежелание ряда людей и структур видеть в стране состоявшихся людей, независимых, с другими взглядами, исключительно активных в социальных и общественных процессах, формирующих мнение в социальных сетях, зачастую опозиционно настроенных.
в) ощущение, что репатрианты с их знаниями и навыками, образованием и опытом работы, могут составить серьезную конкуренцию на рынке труда.
Об особенностях отношения диаспоральных структур и церкви к репатриации наверное стоит уделить внимание в рамках отдельного интервью.
А как нам прийти к тому понимаю проблемы, которое сейчас есть в Израиле?
Начать надо с того, что репатриация и формирование Армения-центричной идентичности в диаспоре должны стать ключевым приоритетом в армянском мире и государстве. Израиль в этом смысле уникальное государство – единственное имеющее столь активную репатриационную политику, поддерживаемую как государством, так и всеми ключевыми диаспоральными организациями. Процесс организации в Палестину начался еще в 1880-х годах, то есть за 60 лет до создания государства Израиль! Но основной процесс начался с провозглашения независимости Израиля в 1948 году. В периоды конца 1940-х и начала 1990-х ежегодные темпы репатриации превышали 200.000 человек в год. В общей сложности, число репатриантов за последние 70 лет составило порядка 3 млн. человек, включая 1.2 млн. человек после развала СССР.
Хочу также отметить, что еврейская диаспора тратит серьезные усилия и ресурсы, чтобы привозить молодых представителей диаспоры по различным предрепатриационным программам — учить язык, знакомиться с культурой, проходить стажировки и военные сборы. Сотни тысяч посещают государство по многочисленным программам, около 15.000 репатриируются в год, создана отличная инфраструктура для представителей диаспоры и репатриантов.
Вернемся к работе фонда. Многие считают, что прежде чем заниматься организацией репатриации армян на историческую родину, следует сначала попытаться удержать в Армении своих граждан. Каков ваш подход к этому вопросу?
Наш подход следующий: проблема миграции – очень серьезный вызов и вопрос национальной безопасности для Армении. Мы, по сути, находимся в военном положении. Основа миграции – население регионов, выезжающее на заработки в Россию и остающееся зачастую там.
Но уезжает, в частности, работоспособная молодежь…
Да, согласен. Но искусственно остановить миграцию невозможно, нужно создавать рабочие места, обеспечить условия для инвестиций в страну. Репатрианты в этом смысле часто являются пионерами в формировании эффективной экономики и социальной жизни страны. Они видели, как это работает за рубежом и становятся связующим звеном между Арменией и внешним миром. В этом конкурентное преимущество репатриантов и многие из инноваций в последние 10 лет были инициированы в стране именно ими: первые нормальные рестораны в стране, гостиницы за пределами Еревана, туристические компании. Есть репатрианты, которые привели с собой крупные компании в Армению, стали руководителями их филиалов в стране.
В основном репатрианты возвращаются в Ереван, или их также интересуют регионы?
Некоторые выбирают Дилижан, Горис, Ехегнадзор или, даже, Степанакерт и Ковсакан, но первенство конечно же за столицей. Большинство армян диаспоры привыкли к урбанистическому укладу, к определенному уровню жизни и к наличию инфраструктуры.
Вы встречаетесь с людьми в разных странах. Интересно, разнятся ли подходы армян к этому вопросу в зависимости от страны их проживания?
Разница конечно же есть. Скажем так, у представителей новой армянской диаспоры, которые уехали из Армении в сложное время, отношение к стране более болезненное. Часто сталкиваемся с ситуацией, когда родители противятся репатриации их детей, либо даже участию в волонтерских и образовательных программах в Армении. Возникает своего рода конфликт поколений. Однако в последнее время все чаще взоры молодых и перспективных соотечественников обращены в сторону Армении.
У представителей традиционной диаспоры либо более эмоциональное и романтическое, либо излишне негативное восприятие Армении. Многие из них никогда ее не посещали, боятся чтобы увиденное, случаем, не разрушило их восприятие Армении как понятия, нежели реальной страны. Либо их идентичность строится больше на травме геноцида, религии или знания языка. Однако отрадно, что у армян живущих в 3 или 4 поколении в Диаспоре, зачастую не владеющих родным языком, также есть желание попробовать себя в Армении.
Мы также активно помогаем тем соотечественникам, которые по ряду причин пока не могут или не хотят переехать в Армению, но хотят участвовать в ее развитии. В этом контексте мы также становимся связующим звеном с правильными людьми и проектами на родине.
Есть какие-то цифры, статистика? Сколько человек вернулось усилиями вашего фонда?
Опять мы упираемся в проблему отсутствия закона «О Репатриации» и статуса репатрианта в Армении. Официальной статистики нет. По нашим подсчетам, исходя из непрямых индикаторов, добровольная репатриация составляет порядка 1.000 человек в год. Если мы говорим о сирийских армянах, то за последние 4 года в Армению приехало и до сих пор живет порядка 17 тысяч. В наш Фонд обращаются более 500 человек в год по вопросам репатриации или интеграции. В основном это наши соотечественники из США, России, Ливана и Сирии, большинство из них — молодые ребята – 20-35 лет. То есть это люди, которые могут и становятся костяком новой экономики и нового мышленияв Армении. Возвращение каждого из соотечественников исключительно важно для нас, как в свое время необратимое влияние на развитие Армении оказало возвращение Таманяна, Сарьяна, Терлемезяна и многих других.
Если оставить в стороне патриотизм, чем может быть привлекательна Армения?
Основной наш вывод, исходя из работы и общения с сотнями людей, заключется в том, что большинство из них чувствуют себя счастливыми именно в Армении. Это химия, ее сложно описать словами. Люди чувствуют себя в гармонии со страной: с людьми, языком, культурой, системой ценностей, климатом и образом жизни. Многие из нас ощущают свою значимость и сопричастность к построению собственного государства. Ты не один из сотен тысяч или миллионов, в Армении от тебя персонально много что зависит. Профессионалы также видят возможность быть первым, инноватором, основать новую организацию, бизнес или социальный проект. Могу привести конкретный пример на моей семье. Я – экономист по профессии, работал в крупных компаниях до переезда в Армению — разработал концепцию и основал организацию вместе с единомышленниками, которая уже стала катализатором ряда серьезных изменений в Армении, имеет достаточно серьезный охват в диаспоре привела или содействовала в репатриации сотен людей.
Моя супруга – фармаколог-провизор по образованию, в Армении нашла свое призвание — открыла фотоателье Марашлян. Первое фотоателье, которое выступило с оригинальной идеей проводить фотосессии в армянских национальных костюмах и возродить культуру семейной фотографии. На базе ее успехов и работы в Армении уже начинают развиваться смежные темы. Мы оба воплотили свои мечты именно на родине и занимаемся любимым делом.
С этой точки зрения в Армении есть возможности, но для того, чтобы добиться успеха, нужен определенный склад ума, креативность, умение постоянно работать над собой и достигать результатов, выдержка и целеустремленность, готовность находить партнеров и единомышленников, быть открытым и активным участником социума. Тогда у вас все получится.
Бывали ли случаи, когда человек вернулся, а потом — разочаровался?
Конечно, но проведу аналогию с тем же Израилем. Там, несмотря на приоритизацию репатриации и направление серьезных ресурсов в этом направлении, только половина евреев переехавших из США остается жить в стране. То есть люди приезжают, проходит какое-то время, и они решают вернуться обратно. У нас 3 из 4 репатриантов остаются в Армении надолго. Я думаю, что это очень неплохой показатель.
В чем причина того, что из переехавших в Армению сирийских армян в стране осталось треть или четверть?
Не совсем так. На самом деле в Армении остались около 17 из 23 тысяч армян, приехавших за последние 5 лет. Численность армянской общины в Сирии составляла около 80 тысяч до начала боевых действий, сейчас там осталось порядка 15-20 тысяч. Ситуация с сирийскими армянами имеет определенную специфику. Часть из них рассматривала Армению как место для того, чтобы провести определенное время в безопасности и продолжить свой путь на Запад. Армения дала многим из них армянские паспорта, с которыми они могут ездить в другие страны, потому что с сирийским паспортом получить визу очень сложно. Изначально большинство сирийских армян в Армении планировали вернуться обратно после окончания боевых действий.
Сейчас ситуация меняется, постепенно приходит осознание, что нужно либо окончательно обосноваться в Армении, либо пытаться двигаться дальше в Швецию, Германию, Голландиию, Канаду и США. В Армении многим из них сложно состояться экономически, но с точки зрения жизни, интеграции, особенно на уровне детей, у них практически нет проблем. Им, с моей точки зрения, мешает также привычка жить в модели «гетто». То есть даже если они в Армении открывают бизнес, об этом знают только сирийские армяне. Мы пытаемся максимально их раскрыть и помочь выйти на большой армянский рынок, особенно в сфере услуг.
И вторая ключевая проблема – чисто экономическая. Их профессиональный профиль и навыки сегодня не всегда соответствуют потребностям сегодняшнего рынка Армении. Они поколениями развивали определенные, очень узконаправленные виды услуг и товаров в Сирии и пользовались хорошей репутацией, не имели проблем со сбытом, а здесь надо перепрофилироваться, изучать рынок и адаптироваться под него, уделять серьезное внимание маркетингу. И все это в ситуации спешного и неподготовленного переезда с зачастую очень скромными финансовыми возможностями и неопределенностью касательно всего того, что они нажили в Сирии своим трудом. Сирийские армяне очень патриотичны и трудолюбивы.
Отношения к этим беженцам лучше, чем к беженцам из Азербайджана?
К армянским беженцам из Баку в начале 90-х отношение, к сожалению, было совсем другое. Сейчас отношение к сирийским армянам, также к репатриантам и экспатам в целом хорошее. И это с учетом того, что Армения моноэтническая и монокультурная страна. Характерным является то, что даже при наличии серьезных социальных проблем случаев проявления агрессии по отношению к приезжим нет. Более того, если вы выйдите на улицы города и попросите охарактеризовать сирийских армян, большинство ереванцев укажет, что они трудолюбивые, патриотичные, профессионалы своего дела и люди умеющие ценить и работать с клиентами, что им можно доверять.
Дети сирийских армян очень быстро схватывают восточноармянский язык и сленг, у них вообще нет проблем с интеграцией и уверен, что они станут достойными гражданами Республики Армения.
Беседовал Айк Халатян
