Так уж вышло, что теперь о нашей вероятной встрече приходится писать лишь в состоятельном наклонении. Мы говорили с Георгием Николаевичем Шенгелая в апреле 2019 года. Разговор касался ухода из жизни Георгия Данелия.
“Смерть — самая большая несправедливость”, — говорил мне Георгий Николаевич.
— Жизнь устроена нехорошим образом. Потому что в тот самый момент, когда человек достигает совершенства, он уходит. Создатель должен был подумать о том, чтобы талантливых людей оставлять вечно живыми, — заключил Георгий Николаевич с горькой иронией.
Мы поговорили с ним еще немного. И договорились встретиться и записать большое интервью. На том и попрощались. Так уж мы живые устроены, нам все кажется, что у нас впереди еще есть время. И только после ухода людей из жизни перебираем в голове все то, что так и не успели им сказать. Если бы наша встреча с ним все же состоялась, я бы, наверное, начала наш разговор с его удивительного фильма «Пиросмани».
О трагической судьбе талантливого художника всегда было известно предельно мало. Жизнь его была окутана тайной. Биография составлялась из скупых и отрывочных сведений, раздобытых с большим трудом. То ли времена были смутные, то ли художник жил затворником. Ни как он выглядел, ни то, где он похоронен, толком никто не знает. И не будь его картин, продающихся сегодня за миллионы долларов, можно было засомневаться, а не приснилась ли часом вся эта история с несчастным художником. Такую вот полуявь и предстояло рассказать Георгию Шенгелая, когда он взялся за экранизацию истории о художнике.
А по итогам, фильм притча получился у него таким, что у тебя ни разу не возникает сомнения в подлинности событий. На экране все выглядит так, будто Шенгелая не фильм снимал, а всего лишь вдохнул жизнь в уже имеющуюся картинку, просто оживил застывших во времени героев.
О том, что Никала был бесхитростный, наивный и грустный, рассказывают и его картины. А вот о том, как двигался, говорил и работал, показал Шенгелая. Притом, сделал это так убедительно, что ты для себя решил – да, все так и было.
— Не получается у меня, как у других, — говорит Нико в фильме. — Застрял я в горле у этой проклятой жизни. И проглотить она меня не хочет и не отпускает на волю, — жаловался на свою нелегкую долю Никала. Между тем, непонятый и обманутый в самых лучших надеждах, художник имел абсолютно земные мечты.
— Вот разбогатею и построю себе дом деревянный на горе, чтоб весь город был виден, — говорит он другу в фильме. — Куплю себе большой самовар. Придете ко мне в гости. И сядем мы и будем чай пить это время вспоминать. Что еще нужно человеку.
Рассказать о бедном и гениальном художнике выразительнее уже вряд ли кому удастся. Ни одного постороннего звука. Ни одного шороха. Только попадающие в ноты времени диалоги. Незамысловатые и мудрые, как сам герой. И словно ложащиеся на холст широкими мазками операторские кадры. Идет ли Пиросмани по улицам Тифлиса, заходит ли в духан или гуляет в Ортачальских садах – тебя не покидает ощущение, что ты присутствуешь при некоем таинстве воскрешения. И зримо наблюдаешь, как застывшие персонажи из прошлого вдруг начинают как по команде кукловода двигаться. Режиссер в своем фильме добился такой достоверности, будто он проник за какую-то запретную для смертных черту и его посвятили в таинство.
Фильм, снятый Георгием Шенгелая, стал одной из его визитных карточек. А через пару лет Шенгелая берется за картину совершенно другого плана – мюзикл. Сложно понять, как фильм-притчу «Пиросмани» и «Мелодии Верийского квартала» мог снять один и тот же режиссер. Это все равно, как если бы Тарковский после всех своих картин вдруг снял комедию. Или, Звягинцев взялся бы за съемки боевика. Настолько это разные и жанру и по драматургии картины, что только отчаянному храбрецу и рискованному творцу под силу такая жанровая амплитуда.Но, Шенгелая рискнул и снял один из самых успешных мюзиклов в советском союзе на то время. Критики фильм назвали первым и последним грузинским мюзиклом. Вот как он сам об этом рассказывал.
«Младший сын у меня увлекался мюзиклами. И я водил его в кинотеатры. И он смотрел «Моя прекрасная леди»
И однажды он задал такой вопрос – а ты что не можешь снять такой фильм?
У меня были серьезные идеи, даже диссидентские… и эту паузу я решил заполнить предложениям моего сына. Но, мюзикл очень характерная вещь. Это сказка. И всегда хороший мюзикл происходит в прошедшем времени. Зритель будто присутствует при каком-то празднестве, истории, которая всегда хорошо заканчивается. Традиции мюзикла начались в Англии, это были уличные, религиозные представления, где люди почему-то начали петь. За основу нашего мюзикла мы взяли маленькую старую пьесу. Историю прачки и фаэтонщика. Но, я старался сделать это на уровне современных американских мюзиклов. У меня был замечательный композитор Гоги Цабадзе. И мы смотрели эти мюзиклы, пока делали эту картину. Это совсем не зазорно. Там все был хороши, замечательный актер Додо Абашидзе. Рамаз Чхиквадзе, Буба, Софико. Но, самая большая находка – это девочки (дочки извозчика, которых играли Ия Нинидзе и Майя Канкава). После того, как я сделал пробы, позвал актеров взрослых и показал им на этих детей и сказал — будете играть, как они играют. В мюзикле нельзя играть с большой психологической подоплекой. Это такое детское освобождение. По-моему, что-то из этого получилось».
«Мелодии Верийского квартала» — это сказка для взрослых о любви прачки и извозчика. Наполненная светом и теплом, картина стала абсолютным кино шлягером. Конечно, успех картине обеспечили несколько факторов. Это и присутствие в картине звезд грузинского кинематографа, и не только грузинского, одну из ролей играет Алиса Фрейндлих, и волшебные мелодии, написанные талантливым композитором Цабадзе. Песни, из кинофильма, кстати, давно ушли в народ и зажили уже своей самостоятельной жизнью. На сегодняшний день, это одни из самых узнаваемых и популярных песен на грузинской эстраде. Но, собрал все это воедино и сотворил добрую сказку именно он Георгий Шенгелая.
Обычно дарование актеров и режиссеров определяется с самого же начала их карьеры. Но, Шенгелая нельзя подвести под это общее определение. Потому что спектр жанровых ипостасей настолько велик, что впору задуматься, а что же собственно было ему не по плечу. Он не боялся быть первопроходцем. Режиссер был первым, кто взялся экранизировать такую народную и грустную историю о художнике «Пиросмани», снял первый грузинский мюзикл, первую ленту с элементами эротики «Любовь в винограднике», комедию о коррумпированной Грузии 90-х «И шел поезд». В богатой фильмографии Георгия Николаевича есть и комедии, и драмы, и мюзиклы. И каждая из его картин, это как правило событие. Характерной чертой грузинского кинематографа всегда называлась манера рассказывать истории в виде притчи. Легко, ненавязчиво, и просто. И Шенгелая был именно тем самым режиссером, создающим этот образ неповторимый притягательности грузинского кинематографа, с его фирменный вплетением в канву сюжета национальных мотивов.
В день похорон режиссера прозвучала такая фраза – уходят последние из могикан грузинского кинематографа, образовывается огромная пустота. Последние из когорты тех, кто создавал неповторимый феномен грузинского кинематографа. Конечно, жизнь не останавливается, в кинематограф придут другие, может быть, не менее талантливые творцы. И возможно будут снимать не менее блестящие фильмы, но это будет уже совсем другой кинематограф…
Екатерина Минасян
