Погода в этот день выдалась погожая. Почти весенняя. Иду по дороге, что ведет к храму. К кафедральному собору Грузинской православной церкви Св. Троицы (Самеба). Помните, как в фильме «Покаяние» — К чему дорога, если она не ведет к храму. Иду в пантеон армянских писателей и деятелей культуры – «Ходживанк». И дорога к нему через храм – самая ближняя. Дорога ползет вверх, на подъем. Задерживаюсь ненадолго на территории храма Самеба. Трудно не залюбоваться панорамой, открывающейся с возвышения. И опять в путь. Преодолела блокпост охраны у ворот, прошла пару шагов, оставляя по правую сторону овраг и вот я уже на месте, в пантеоне. Справа от входа сторожка. Пустая, кстати, внутри никого. Поодаль, на скамейке пожилой человек. Как выяснилось, житель здешних прерий. Заходит в пантеон почти каждый день. Сидит в одиночестве, подставив немолодое лицо солнцу, думает…
— «Собираетесь снимать фотографии?» — спрашивает он меня. – «Ну, работайте-работайте, а я пойду», — говорит мужчина. Берет палку и прихрамывая, ковыляет к выходу.
Мистические совпадения
Пантеон представляет собой небольшой парк с мемориальным обелиском по центру и мемориальными плитами вокруг. Скромными, неприметными, и почти одинаковыми. Есть еще стена, на которой отмечены фамилии усопших. У входа в пантеон информационное табло с именами похороненных в пантеоне видных деятелей искусства и культуры. У одной из стен могильные камни, доставленные сюда из самых разных мест города. К слову, самые большие, те, что у входа – найдены на территории грузинского храма Св. Троицы (Самеба). Хотя, что тут удивительного, ведь старое армянское кладбище находилось там, где сейчас возвышается грузинский храм.
Как рассказал позже Левон Чидилян, который много лет занимается изучением армянского наследия в Грузии, у этих камней особая история. За кафедральным собором есть большая котловина. Там изначально хотели построить семинарию. Когда начали готовить землю для фундамента, нарыли кучу человеческих костей и три надгробных камня. Но, не было денег перенести их в Ходживанк. Это же не булыжники, которые в руках донести можно. И тут подвернулось нечто другое. Чистая мистика, как говорит Левон.
— Жил в Тбилиси такой интересный человек Хачатур Геворкян. Он создавал макеты старого Тбилиси. За год до этого мы похоронили этого человека. И вот его сестра приходит ко мне и говорит, завтра у Хачатура годовщина его смерти, вот вам 100 долларов, пойдите с ребятами отметьте. А происходит это почти одновременно с той находкой. Мы взяли эти 100 долларов и потратили на транспортировку камней.
История образования на этой территории армянского кладбище под названием Ходживанк восходит к 17 веку. Жил в те времена такой вельможа Ашхарбек Бебутов. Грузинский царь Ростом XVII очень ценил своего казначея и в благодарность за честную службу позволил расширить родовую усыпальницу и построить на этой территории церковь. Помимо разрешения на строительство церкви, царь Ростом даровал своему казначею прилегающий к родовому кладбищу сад. Царь благоволил к Бебутову и называл его Ходжа, что означало большой. По окончанию строительства на территории родового кладбища храма Сурб Аствацацин, храм стали называть Ходживанк, что означало обитель, которую построил Ходжа. С течением времени кладбище разрослось и превратилось в самое большое армянское кладбище в Тифлисе. Оно занимало огромную территорию, ту самую, на который позже построили грузинский храм Святой Троицы. Кстати, фрагменты ограды старого кладбище можно найти и сегодня на этом месте.
История разрушения
Ходживанк начали разрушать в 1934-м, по распоряжению первого секретаря горкома Тбилиси Лаврентия Берия. Согласно генплану города, на этом месте предполагалось построить парк. И огромную территорию решили очистить от захоронений. Работы по уничтожению кладбища продолжались до 1938-го. Территорию интенсивно очищали, выравнивая пространство бульдозерами. Монастырь Ходживанк, который был построен основателем кладбища, взорвали, часовни и фамильные склепы уничтожили. А могильным камням нашли вторичное применение. Город стремительно рос. И для этого нужны были строительные материалы. Зачем вкладывать дополнительные средства на доставку из карьеров облицовочных камней, размышляли рулевые власти, вот же они готовые – могильные камни, только режь и используй. Вот они и выкладывали этими камнями перила, здания, бордюры.
«Кладбище Ходживанк – самое важное свидетельство 300-летнего пребывания армян на грузинской земле», — говорит Левон Чидилян.
И ведь не поспоришь. Потому, как по тем масштабам, какие занимало армянское кладбище в Тбилиси, численность и влияние этнического меньшинства должны были быть по тем временам велики. И уничтожение кладбища в таком случае должно выглядеть, как стирание памяти. Историческая память без доказательной базы – аргумент слабый.
Как рассказывает Левон, камни, которые когда-то лежали на чьих-то могилах, он обнаруживал в самых неожиданных местах. К слову, надгробные камни можно было часто встретить в перилах набережной на отрезке от Ортачальской ГЭС до цирка. Одна такая находка, кстати очень нашумевшая, произошла несколько лет назад, в парке «Деда Эна». Перила на лестницах, ведущих к мемориальному комплексу «Дедаэна» (Родной язык) были сделаны из кладбищенских камней. Они были обнаружены и во время реабилитации подъема Бараташвили, бывшего Цициановского. Находили их и во время строительства центра искусств на Рике, тех самых странных труб – самого спорного здания за последние десятилетия. Находя такой камень, Левон вместе с друзьями загружали его в машину и везли в пантеон Ходживанк. Левон начинает листать книгу, в которой находит фотографию с изображением кладбищенского камня в строительной кладке 98-й средней школы.
— А ведь нас принимали в пионерскую организацию в институте марксизма и ленинизма, что на проспекте Руставели. Сегодня это гостиница Балтимор. И клялись мы быть хорошими гражданами и пионерами на камнях Ходживанка. Во время строительства гостиницы былинайденыкамни с надписями на армянском языке, которые были использованы в строительстве этого института. Могильные камни были также использованы в отделке «уборной» комнаты в доме, где жил Лаврентий Берия, на улице Мачабели.
История восстановления
Планомерное уничтожение кладбища длилось до 1938-го. В некоторых случаях с землей сравнивали даже самые свежие могилы. Кто-то успел перезахоронить останки на Петропавловском кладбище, другие не смогли. Люди, проходившие или попадавшие по чистой случайности в этот район во время этого вандализма, говорили, что костей, черепов было во всей этой строительной кутерьме невиданно много. Тут Левон начинает листать книгу и показывает мне снимки, сделанные неизвестным в процессе выравнивания кладбищенской территории. Фотографии абсолютно уникальные. Видимо, объект не находился под бдительной охраной, если проникнуть на его территорию все же получалось. В конечном итоге, на этом самом месте появился парк, названный парком Дружбы народов. Левон рассказывает, что читал, как люди в пасхальные дни приходили в этот парк, высчитывали приблизительно где были могилы их близких и зажигали на этом месте свечи.
То было смутное время, именуемое кровавым террором. Но и тогда находились смельчаки, которые шли против системы. Шли вопреки здравому смыслу и инстинкту самосохранения. К примеру, если бы не усилия известного в те времена художника и видного деятеля Гиго Шарбабчяна и архитектора Рубена Агабаба, не уцелела бы и та небольшая горстка захоронений из общего количества, которая составляет сегодняшний пантеон. Рискуя навлечь на себя гнев, Шарбабчян вступил в переговоры с властями и сумел договориться о спасении хотя бы нескольких могил. Всего удалось уберечь от уничтожения до 30 могил. Самой старой могилой пантеона считается могила армянского писателя Раффи. Памятник на его могиле появился спустя 10 лет после его смерти, в 1898-м. Обелиск на могиле армянского писателя был сделан по эскизу армянского художника Геворка Башинджагяна. Он же автор памятника на могиле Саят Нова. В обоих случаях, памятники создавались на деньги, собранные общественностью. Клич помочь с финансированием бросался оба раза в газете «Мшак». Кстати, спасти могилу известного публициста, издателя и редактора газеты Григора Арцруни не получилось. Надгробный камень в виде утеса с останками прогрессивного мыслителя был уничтожен в числе прочих.
В 2002-м году была проведена реконструкция пантеона, и он обрел статус государственного мемориального кладбища. Пантеон давно нуждался в обновлении, а тут еще с самого старого мемориала писателю Раффи злоумышленниками была сбита бронзовая лира. Вот и решили – пора ремонтировать. Его расширили, поменяли ограду. Посадили деревья, кустарники. И даже выделили штатную единицу по уходу за кладбищем. Но, любой из посетивших Пантеон армянских писателей и деятелей искусства, согласится, что сегодня он больше смахивает на братскую могилу, чем некрополь или достопримечательность города, коим является к слову Пантеон писателей и общественных деятелей Грузии на горе Мтацминда. На момент начала работ в проекте реконструкции присутствовала еще и часовня. Ее предполагалось воздвигнуть за мемориальной стеной, на которой значатся имена усопших. Так вот, стена есть, а часовни нет. Точнее, осталась только на бумаге. В окончательном, утвержденном варианте ее уже не было.
Ходили слухи, что воздвижению церкви в непосредственной близости от храма святой Троицы воспротивилась грузинская церковь. В Грузии издревле прекрасно сосуществовали самые разные религиозные конфессии. Толерантность к другим вероисповеданиям была отличительной чертой этой земли. Яркий пример тому улица Котэ Абхази, ныне Леселидзе, где на маленьком пятачке разместились грузинский, армянский и еврейский храмы. А чуть поодаль компанию им составляет мечеть. Правда, построены они были много веков назад. Но, что изменилось с тех пор?
Екатерина Микаридзе
