Существуют сумасшедшие возможности для того, чтобы сделать из Армении винодельческий бренд мирового класса, полагает глава Союза виноделов Армении Аваг Арутюнян. «В Армении есть порядка 7-8 компаний, занимающихся производством хорошего качественного вина мирового уровня, однако наряду с этим существует множество препятствий». С какими именно проблемами сталкивается армянский производитель, как сделать армянское вино узнаваемым в мире, а также об особенностях российского рынка Аваг Арутюнян рассказал в эксклюзивном интервью Dalma News.
Как кризис сказался на винодельческой отрасли? Мы в основном говорим о спаде объемов экспорта коньячной продукции, но есть еще и армянское вино. Какие тенденции наблюдаются на этом направлении?
Сейчас у нас минус 50% докризисного показателя. Падение российского рубля повлияло на нашу экономику, потому что 93% рынка коньяка и 81% рынка вина – это Россия.
Мы не могли поднять цены, потому что и так дошли до предела. Если раньше мы продавали коньяк за $4 (120 рублей), то сейчас продаем этот же коньяк за те же 120 рублей, но в долларовом эквиваленте это составляет уже $2 — то есть ниже себестоимости. Армянские производители делают это лишь для того, чтобы не потерять место на рынке, которое завоевывалось годами. Ситуация сейчас очень плохая, критическая.
50%-ое сокращение исчисляется в денежном или физическом выражении?
В денежном. В физическом чуть меньше — 30-35%. Денежные потери составляют 50% или больше — 55%.
Вы сказали, что 81% экспорта вина приходится на Россию. Но в Москве редко можно встретить армянское вино, российский потребитель мало с ним знаком.
95% нашего винограда идет на производство коньяка. В год мы производим всего 5 млн. литров вина, из коих на экспорт идет полтора миллиона. На долю российского рынка приходится миллион литров. Для России это очень небольшие объемы, поэтому встретить на прилавках армянское вино можно редко. Это первое.
Второе – менталитет российского рынка. Российский потребитель ищет армянское вино в самую последнюю очередь. У него есть четкие установки — если армянское — то коньяк. Словосочетание «армянское вино» для российского потребителя непривычно. Если вино – то грузинское.
Но ситуация коренным образом изменилась после кризиса 2009 года, когда армяне начали очень интенсивно инвестировать в винодельческую отрасль. Сейчас у нас есть вина мирового класса, ничем не уступающие по качеству грузинским, а порой и гораздо лучше. У нас есть семь-восемь компаний, которые производят очень хорошее вино мирового уровня.
А что нужно сделать для того, чтобы армянское вино стало в России брендом?
Российский рынок необъективен. Во-первых, это инерционный советский рынок. А что такое советский рынок – это плановое хозяйство. Говорят, что Сталин и Берия даже запретили Микояну пить армянское вино. То есть с 1922 вплоть до 1953 года методически, целенаправленно продвигалось грузинское. И так по инерции все шло до наших дней.
Это не означает, что грузинское вино плохое, но это означает, что все передовые технологии, все кадры направлялись в Грузию. Даже трофеи 1945 года, оборудования, технологии, специалисты, частные немецкие коллекции были направлены именно туда.
Технологии, связанные с коньяком, направлялись в Армению. Это было органическое продолжение царской политики. Царская Россия ведь диверсифицировала рынок: вино -Грузия и Бессарабия, коньяк – Армения, Дагестан и южная часть России. Эту модель перенял Сталин по инерции. Но не стоит забывать, что вся винодельческая индустрия Грузии до 1917 года имела армянские корни, владельцы виноградников были армянами.
И все же, как продвигать армянское вино?
Заниматься вином –дело государства. Франция делала это веками, Сталин и Берия десятилетиями. Производители не смогут заниматься продвижением в одиночку, нужны большие деньги, и государство должно взять это на себя.
Сейчас Россия для нас — рынок не доминантный. ЕАЭС был бы прекрасен для Армении, если бы у нас имелись ресурсы на относительно низком сегменте производства по стоимости. Это рынок огромен, но он для дешевой продукции. У Армении дешевой продукции нет, так как земля стоит дорого, рабочая сила тоже, энергоносители, удобрения — все. То есть наша ниша выше общероссийского уровня, поэтому ЕАЭС для нас — не рынок, а 81% экспорта в Россию — от плохой жизни, больше некуда. Нашим производителям не хватало средств, чтобы найти другие рынки.
Вступление в ЕАЭС было не экономическим шагом, для производителей это ни хорошо, ни плохо, ведь для экспортеров ничего не изменилось. Мы и раньше продавали свою продукцию на российском рынке, и сейчас ее продаем, а 10-15%–ые льготы для Армении ничего не значат, они важны для крупных производителей. Если бы мы продавали 15 млн. бутылок, то льгота в 10% была бы огромной, а нынешний объем в миллион бутылок – это не те показатели.
В ценовом сегменте в 2-3 доллара могут находиться производители из Франции, Италии, Испании Португалии, Чили, Новой Зеландии. Наша продукция начинается с 4-6 долларов, а в этом ценовом сегменте российский потребитель предпочитает вина с историей — из Франции, Италии, Испании. Он не хочет рисковать. За пять долларов он может купить прекрасное итальянское, французское, новозеландское, австралийское, южноафриканское, калифорнийское, чилийское, аргентинское вино.
Но на рынке вина в мире происходит революция каждые 40-50 лет, на рынке крепких напитков 100-120 лет. Ведь русские купцы хотели придумать противовес французскому коньяку, от которого мир устал, придумав русский, кавказский, армянский. Этот шаг был направлен против глобализации, и мир нашел что-то новое.
50 лет назад мир устал от вина Старого света и нашел «Новый свет». Ведь что сделали чилийцы? Туда 120-150 лет назад начали ввозить новые сорта винограда. А в Чили, простирающейся от Антарктиды до пустынных мест, есть все возможные климатические зоны. К этому добавились технологии и дешевая рабочая сила. Следовательно, себестоимость вина была на порядок ниже, они начали продавать гораздо более дешевую продукцию, подключилось государство, потекли инвестиции. Те же самые сорта винограда, климатические условия, благоприятное налоговое поле, инвестиции сделали свое дело. Теперь по этой дороге идет Китай.
А что же делает Армения?
Мы ведем себя как «собака на сене». Ведь у нас прекрасные климатические условия, виноградники, расположенные на высоте от 400 (Баграташен) до 2 тыс. (Вайоц-Дзор) метров над уровнем моря. У нас есть всевозможные склоны, уклоны, почва, экспозиции, 450-500 аборигенных сортов винограда, большинству их них 10 тыс. лет. Существуют сумасшедшие возможности сделать из Армении бренд мирового класса. Наши крестьяне доказали, что могут «выжать вино из камня». Все нам благоприятствует: солнце, климат, вложенная душа, остается только политическая воля.
Сейчас назревает следующий революционный процесс. Мир, уставший от вин «старого света» и познавший вкус «нового света», ищет что-то новое. И второй процесс – мир в поиске своих корней. Носители всемирной цивилизации – индоевропейцы, а родина индоевропеизма – Армянское нагорье. Виноград появился здесь, первое вино сделали здесь, в течение 10 тысяч лет живущие здесь люди перманентно несли эту культуру до наших дней.
Кроме того, сейчас «белым листом» являются рынки Китая, Индии, других быстроразвивающихся стран, где мы можем занять место в ценовом сегментe от 5 до 15 долларов. Надо просто умно и грамотно действовать
А в самой Армении стали потреблять больше вина?
Да, особенно это заметно в центре города. Выросло потребление на душу населения, хотя объемы остались прежними – 5 млн. бутылок.
Для продвижения вина нужны конкретные меры, например, поднять цену на водку, ввести льготы, в том числе для крестьян, имеющих собственные виноградники. Но то ли нет средств или воли, или есть и то, и другое, но что-то не получается.
Беседовал Айк Халатян
