Не стало Аркадия Андреасяна… Среди плеяды звездных игроков «золотого века» ереванского «Арарата» он выделялся манерой игры: обманчиво неспешной, кошачьей. Он смотрел не на мяч, а на соперника, который поддавался этому гипнозу и чуть не засыпал, и тут Аркадий мгновенно отдавал безупречный голевой пас, ну или сам бил неотразимо в «девятку». Бронзовый призер Олимпиады, серебряный призер чемпионата СССР, чемпион СССР, дважды обладатель Кубка страны ушел на 74 году жизни – сердце…
…Меня, совсем еще мальчишку, на футбол регулярно водили отец или дядя. Когда мяч попадал к игроку под номером 6, переполненный «Раздан» шелестел: «Вилик, Вилик…» Я не понимал, почему этого футболиста называют Виликом, ведь звать-то его Аркадий. Только спустя некоторое время до меня дошло: огромный стадион шептал не «Вилик», а – «Великий».
На футбольную судьбу Андреасяну грех жаловаться – титулов у него ровно столько же, сколько у других игроков легендарной команды, разве что на одну олимпийскую бронзу больше. Уважения и почета тоже хоть отбавляй – Аркадия Георгиевича на улице не узнавал лишь невероятно далекий от футбола человек.
Хотя – в одном из интервью Андреасян вспоминал, как в 1979 году его пригласили в австрийский «Рапид». Он тогда уже фактически завершил выступления за «Арарат», но пару лет поиграть еще мог бы, кроме того, такое предложение было лестным, к тому же он стал бы, говоря сегодняшним языком, первым «легионером» из СССР, открыв дорогу советским футболистам в Европу. Он уже в буквальном смысле паковал чемоданы, когда ЦК КП Армении прислал сухое извещение – партия, мол, не считает Андреасяна достойным представлять Советский Союз за рубежом. В итоге в Вену уехал Анатолий Зинченко из ленинградского «Зенита».
На моей футбольной памяти он стал первым футболистом, который был способен вести мяч, не смотря на него – это потом я увидел Тостао из потрясающей бразильской сборной начала 1970-ых. Андреасян был отменным дриблером, но вот на мяч не смотрел, мне до сих пор кажется, просто принципиально, он его чувствовал иначе. Сколько соперников чуть не плакали, пытаясь отобрать у него этот самый мяч – он словно был приклеен к стопе Аркадия.
К тому же Андреасян был универсален – номинальный полузащитник, он четко отыгрывал в обороне, мог переходить и на фланги, и в центр нападения, голов поназабивать столько, сколько надо. Прирожденный плеймейкер, Андреасян мог выстроить игру с любой точки поля и в любой момент матча, и в этом тоже ему помогало необычное умение не смотреть на мяч – ведь в этом случае игрок становится хозяином положения, получая огромное преимущество в видении поля, в оценке расположения своих и чужих игроков, в ощущении игры. Порой посещала крамольная мысль – если бы тренеру пришло в голову поставить «Великого» в ворота, он был бы отменным голкипером…
И дело, наверное, не только во врожденной (или дарованной свыше, если угодно) футбольной гениальности, а в обостренном чувстве ответственности, трудолюбии и строжайшей самодисциплине – да, это звучит, как прописная истина из школьного учебника, но не надо морщиться, это на самом деле так. А уж если на Андреасяна находил стих, и если в то же самое время футбольная муза посещала Сергея Бондаренко и Норика Месропяна, то все стадионы, на которых они играли, замирали от феерии в исполнении ереванского «Арарата». Словами эту феерию не описать, это надо было видеть своими глазами.
А среди 65 голов, забитых Андреасяном за «Арарат», есть один особенный – он сам всегда выделял его. Да-да, тот самый, забитый мартовским вечером 1975 года на «Раздане» не кому-нибудь, а Зеппу Майеру и еще шести чемпионам мира в составе мюнхенской «Баварии». Тогда, на 34 минуте игры, Андреасян выиграл «воздух» у самого Франца «Кайзера» Беккенбауэра, которому ощутимо уступал в росте. В росте, но не в футбольном чутье и мастерстве.
Андреасяна, прирожденного диспетчера и чуткого стратега, часто сравнивали с Йоханом Круиффом, «летучим голландцем», во многом благодаря которому невыразительная в футбольном смысле Голландия ворвалась в элиту мирового футбола и наделала немало шороху – там придумали концепцию «тотальной игры», опробовав ее, для верности, сначала в амстердамском «Аяксе». Получилось.
Оно и правда, в трактовке игры, в ее видении, у этих двух гениев было немало общего. Но уж двойниками назвать их нельзя никак, да и что греха таить, Круифф редко отрывал взгляд от мяча у себя в ногах, что, конечно, не мешает называть его одним из величайших игроков прошлого века. Да всех времен, впрочем.
Вот говорят, что характер у Андреасяна был не из легких. Во-первых, где вы видели великого футболиста с легким характером? Марадона был плюшевым мишкой, или тот же Рональдо?
А во-вторых, но в главных. Когда просишь пояснить, что именно в характере Андреасяна вызывало отторжение, выясняется, что речь идет о его требовательности и обязательности. Дело в том, что эти качества нравятся окружающим лишь в теории, в виде прописных истин из того же школьного учебника, а в реальности причиняют этим самым окружающим немало неудобств и раздражают их – тем, что не дают работать так, как им вздумается, требуя беспрекословной дисциплины.
«Арарат» 1970-ых, играя с соперниками из нижней половины турнирной таблицы, часто применял нехитрую, на первый взгляд, тактику. Соперник владел мячом, наверное, 80% игрового времени, при этом ереванцы к своим воротам его не подпускали. Игра, в основном, проходила в центре поля, но, порой, Андреасян или Бондаренко (или кто-то еще) разрезали длинным точным пасом скопление игроков соперника, а там, впереди, свое дело делали Маркаров, Иштоян и Казарян, а «Арарат» выигрывал, скажем, 4:0.
Подобный стиль Андреасян привить командам, которые тренировал, но для этого нужны сильные исполнители с железной дисциплиной. Ни того, ни другого у армянских футболистов уже давно не было – футбол Армении откатился далеко назад, не считая пары кратковременных пробуждений.
Поэтому, как тренер, он значимых успехов не добился – тренировал ливанские и местные команды. В качестве же селекционера Андреасян искал не просто легионеров, знающих правила игры в футбол, но и умеющих что-то делать на поле. К слову, Маркос наш Пизелли – его находка.
Неудобный тренер, жесткий и требовательный, ершистый, он не давал покоя ни футболистам, ни судьям, ни себе. Но только так – соблюдая жесточайшую дисциплину, тренируясь до изнеможения, через не могу и не хочу, падая от усталости после тренировки, можно стать большим игроком. Вот Генрих Мхитарян не даст соврать.
Мог ли Аркадий Андреасян жить спокойно, не напрягаясь, при нынешнем-то уровне армянского клубного футбола, тренировать какую-нибудь команду, иногда что-то выигрывать на отечественных полях, получать зарплату и гонорары, давать послематчевые интервью общими фразами – изображать деятельность, словом?
Не мог бы. Иначе это был бы не «Великий» маэстро.
Рубен Гюльмисарян
