Вот уже более 25 лет один из любимых грузинских актеров, Резо Чхиквишвили, успешно работает вдали от родины, в Германии, несмотря на то, что работа за границей вовсе не была легкой. Языковой барьер в Германии отягощала также тоска по родине и депрессия, что как-то стало причиной ухудшения здоровья и попадания в больницу. Но благодаря неутомимому труду и любви к профессии, вскоре он стал ведущим актером театра Грилло немеского города Эссен. О своих известных киноролях и жизни эмигранта Резо Чхиквишвили рассказал в эксклюзивном интервью Dalma News.
— Как сложилось ваше сотрудничество с театром Эссена?
— В 1993 году в Тбилиси планировалось осуществление грузино-германского проекта «Царь Эдип», где я должен был играть роль Эдипа. Из-за политической напряженности в нашей стране проект перенесли в театр имени Грилло в городе Эссен, в Германии. Спектакль прошел успешно и вскоре его руководитель Юрген Боссе пригласил меня к себе и предложил заключить договор на год, при том, что я тогда вообще не знал немецкого языка. Я оправдал этот вызов и риск и по сей день, уже 26 лет, работаю в государственном театре Эссена.
— Насколько хорошо вы владеете немецким языком? За сколько времени вы преодолели языковой барьер?
— Все стало итогом большого желания и стремления. После того, как мне пришлось играть соло-пьесу одного актера «Грязь» (автор Роберт Шнайдер), где мой герой в течение 2 часов один стоял на сцене и на немецком рассказывал о драматичной жизни нелегала… Немецкая критика очень похвалила меня, грузинского актера, который всего лишь год жил в Германии, и назвала мою игру грандиозной.
— В Грузии у Вас была успешная карьера. Если бы не те тяжелые 90-е годы, остались бы Вы за границей?
— Если бы не те годы, я бы за границей так надолго не остался. Просто нахождение за границей очень помогло мне с профессиональной точки зрения – научило языку. Я горжусь, что остался в моей профессии, не остановился. Кроме игры на сцене, где я сыграл более 100 ролей, я также приобрел хороший профессиональный опыт.
— Расскажите про германский путь к успеху Резо Чхиквишвили. Как Вы достигли успеха?
— Я прошел очень сложный путь для того, чтобы утвердиться на немецкой сцене. Помню, в первый год впал в депрессию и даже оказался в больнице. Просто я не знал, как оправдать доверие руководителя театра. Я был одним из членов сильной немецкой театральной труппы, который не говорил на немецком и «занимал место» в условиях высочайшей конкуренции. Каждый день по 100 актеров просили принять их в штат. Меня эти мысли чуть с ума не свели. Когда же я собрался добровольно уйти, подразумевая, что никогда не смогу удивить немецкого зрителя языком Шиллера и Гете, именно тогда я и получил предложение участия в пьесе одного актера. Я подумал и решил тогда, что исполню эту роль чего бы мне это ни стоило, используя все мои актерские регистры. Именно эта роль и оказалась моим спасением, большой победой грузинской культуры и моей визитной карточкой. После этой роли моя театральная жизнь устремилась к успеху.
— Каков немецкий зритель? Дает почувствовать, что Вы иностранец?
— Немецкий зритель очень справедливый и в то же время прямой. Если видит, что актер старается, то ему прощает акцент, который был у меня в первые годы, подпускает близко к сердцу, но если ты ему не понравишься, не простит и в конце спектакля выкрикнет – бууу. Это антоним слова «браво», что означает для актера большой удар. К счастью для меня, мне всегда кричат «браво».
— Говорят, немцы – холодный народ. Как охарактеризуете их Вы?
— У нас свой образ жизни и менталитет, у немцев свой. Очень люблю этот народ, трудолюбивый, с большим чувством ответственности, менталитет грузин и немцев настолько разный, что сначала кажется, будто они холодные. Если здесь приласкать немецкого малыша и залезть ему в душу, его немного удивит столько тепла. У немцев совсем другие методы ухода и воспитания детей, ребенок с самого начала находится в определенных рамках своего поведения, но в то же время ему дают свободу. Здесь, в этой стране, приоритет отдается работе. Будто живут для того, чтобы работать, тогда как у нас работают для того, чтобы жить.
Мы, грузины, привыкли рассказывать друг другу о своих проблемах или шутить друг над другом. С немцами надо быть осторожнее, контролировать то, что говоришь, чтобы они тебя неправильно не поняли. А поезд времени бежит. Любовь здесь выражается в том, что человеку, которого очень любят, дают свободу. Если даже у немца есть проблема, он тебе о ней не расскажет, бережет как свой имидж, так и не хочет навязывать свои проблемы другим. Каждый решает свою проблему на своей территории и не переносит на другую территорию.
— По чему Вы больше всего скучаете?
— Грузинский язык, грузинская духовность, отношения, общение друг с другом, возможность поделиться своим горем, когда ночью не нужно бесшумно ходить на цыпочках, чтобы не побеспокоить соседа и чтобы сосед не укорил тебя за шум. Скучаю по грузинскому хлебу из тонэ, сулгуни, воде «Набеглави»… Благодаря фильму «Эквтиме» за 2,5 года я 24 раза приезжал в Грузию. Несмотря на невыносимое путешествие, я все же был счастлив тем, что нахожусь на моей родине.
— Вы удачливый человек или успех Вам приносит неутомимый труд?
— Меня действительно называют актером-счастливчиком. Хотя труд я люблю и знаю немецкую дисциплину, могу похвастаться, что все режиссеры счастливы работать со мной. Успех же не приходит без труда, огромного труда.
— Поддержка семьи для Вас важна?
— У меня необыкновенная семья. Я действительно могу ею гордиться. Необыкновенная жена Хатуна Чагелишвили, с которой я живу уже 35 лет. Мой успех – это и ее заслуга. У меня действительно очень хорошие дети, которыми я горжусь, — Сандро и Леван. Работают в немецких компаниях. Жить и творить за границей без семьи я бы не смог, потому что моя семья – это моя родина, по которой я скучаю и которая должна быть очень близко.
— Не могу не спросить Вас о роли Мирзы Геловани. Смело можно сказать, что Вы сделали образ этого замечательного поэта бессмертным.
— Роль Мирзы Геловани была Божьим даром. Я счастлив, что мне выпало работать над экранизацией жизни этого великого грузинского поэта. Я многому научился из его короткой жизни. Многое дала мне работа над фильмом. Что может быть для актера предметом большей гордости и более дорогим, чем оживление Мирзы на экране, из которого многие узнали о его короткой жизни, его грузинском духе и натуре, его необыкновенных стихотворениях, мужественном характере и безграничной любви к родине. Несмотря на короткую жизнь, а он героически пал на поле боя, он оставил потомкам свои пронизанные любовью к родине стихи. Его дело сделало его бессмертным.
— Роль, которая с самого начала Вам не очень понравилась, принесла Вам огромную популярность. Ваш Кока полюбился всем поколениям зрителей. В чем тайна?
— Главный герой спектакля «За ставнями весна» Кока вообще изменил и украсил мою жизнь, украшает ее и сегодня, спустя почти 42 года. Невозможно в это поверить, но и второе, и третье поколение зрителей опять говорят об этом спектакле. Его все время крутят в интернете. Тайна этого спектакля только в одном – в искренности. Мы были очень искренними. Я не могу назвать это игрой. Мы 400 раз прокручивали историю любви Коки и Нинико на сцене и столько же раз мы были искренними. Наверное, мы были в том возрасте, когда человек более естественно говорит на языке любви. Мы очень близко донесли ее до сердца каждого человека. Признаюсь, что в то время я не был влюблен, хотя и ходили слухи, якобы я и Эка Кутателадзе (исполнительница роли Нинико) любили друг друга. У нас были очень чистые, коллегиальные отношения друг с другом. Перед каждым спектаклем я тайно поднимал занавес, выбирал одну красивую девушку и играл для нее.
— Кино хранит актера с конкретной эпохой, конкретной ролью. Театр же, как живой организм, постоянно нуждается в изменениях, ритме. Что для Вас важнее?
— Театр и кино для меня восполняют друг друга. Театр дорог тем, что здесь погода не мешает, часами не устанавливают освещение и непрерывно можно жить в своем герое. Помню, когда мы начали съемки фильма о Мирзе Геловани, первым сняли конец фильма – сцену смерти Мирзы. Представьте, как трудно было сниматься в этой сцене мне, ведь я еще не прожил его жизнь. У кино есть свои преимущества, такие как крупный план. В театре актер фактически лишен возможности донести свои возможности до зрителя без потерь, потому что зритель издалека не может видеть его лица, глаз, мимики. Кино – хорошее средство профессионального роста. Ошибки, замеченные на экране, можно исправить.
— Вы изобразили еще одну замечательную и историческую личность, Эквтиме Такаишвили. Над этой ролью Вы играли без гонорара.
— Мне выпало счастье, наверное, это тоже везение, оживить на экране замечательную личность, человека от Бога, Эквтиме Такаишвили, носителя Божьего блага. Мне достаточно было услышать имя Эквтиме, чтобы согласиться. Для меня это было очень большой честью. Я знал, на что иду, какую ответственность беру на себя перед народом и родиной. Эквтиме выходит за масштабы Грузии не только научной, но и личностной, гражданской деятельностью. Я чувствовал, какой вклад внесет фильм в сегодняшнюю реальность, когда народу так недостает национальных, духовных и культурных ценностей. Если бы фильм состоялся, он мог повысить мотивацию у молодежи. Жизнь Эквтиме была примером того, как нужно беречь духовную и культурную сокровищницу, дорогую, важную для народа и его будущего. Фильм имел настолько низкое финансирование, а желание создания его было таким большим, что я снял с режиссера свои расходы, то есть отказался от гонорара, чтобы моим гонораром покрыть расходы фильма.
— Какие точки соприкосновения Вы нашли с Эквтиме?
— Съемки фильма продолжались 2,5 года. Вся съемочная группа, почти как Эквтиме, прошла сложнейший путь. 24 раза я прилетал из Германии в Грузию на съемки. Я приезжал на 3-4 дня, и с 8 часов утра до следующего утра работа не прекращалась. Я и Эквтиме из одного села, наши дома находятся в Лихауре в 400 метрах друг от друга. Я тоже много лет живу в эмиграции и знаю, что такое любовь к родине. Очень помогли мне документальные кадры, когда Эквтиме приезжает на родину, глубоким старцем, когда я увидел его лицо, тут же перенял его непреклонную натуру, твердый характер, что потом использовал в работе над ролью.
— Приходилось ли Вам участвовать в театральных и кинофестивалях в Армении и Азербайджане?
— В Армении я однажды был на гастролях. Мы играли «Отелло» в Ереване. С Азербайджаном меня связывает одно хорошее воспоминание. В 1980 году меня пригласили в фильм Октая Миркасимова «Хочу понять» на главную роль. К моему удивлению и счастью, фильм получился хороший. Его до сих пор показывают на телеэкранах, а азербайджанское население узнает меня на улице. Один такой случай произошел через 25 лет после съемок фильма, в Германии. 3 женщины шли по улице и когда увидели меня, начали спорить друг с другом. Спорили, был ли я тем самым Рустамом из фильма «Хочу понять». Они обрадовались, узнав, что это я. Таких случаев было несколько.
— Однажды Вы сказали, что никогда не приедете на родину. Почему?
— Я просто рассердился. Мне стало жаль мою страну. Почему мы должны жалеть эту благодатную страну? В стране все еще царит голод. Мы все должны помочь друг другу, жить в любови друг к другу, а не в несчастье. Мы не должны ненавидеть друг друга. Жизненный путь должен быть свободным и красивым. Мы должны беречь нашу сокровищницу, как учит этому Эквтиме. Сокровищница может иметь различное значение – предметное и духовное. Сокровище – это наша страна, народ, вера, традиция, наш грузинский народ, грузинский язык, семья, дети, те знания, на которых растут наши дети. Больше любви и уважения должно быть у грузин друг к другу.
Беседовала Шорена Папашвили
