Скульптор, художник и дизайнер Ашот Арамян считает, что важнейшее условие становления творческой личности – хорошая школа. Для писателя – школа словесности, стиля и слога, режиссеру нужна режиссерская, живописцу – художественная. Своей школой, начало которой было положено даже не в художественно-театральном институте Еревана, который он окончил, а гораздо раньше, среди круга общения родителей, Арамян доволен. Он считает, что ему повезло, так как в их доме беспрестанно гостили известнейшие люди того времени, а, например, поэт Геворг Эмин – так его вообще можно считать родным человеком Арамянам.
Добрый Эмин в парке с яблоком и кошкой
Не случайно, что именно Ашот Арамян стал автором памятника Эмину в Ереване. В начале зимы 2010 года в ереванском «парке влюбленных» на проспекте Баграмяна, где поэт часто прогуливался, состоялось торжественное открытие скульптурной композиции. Предложение поступило от сына поэта, Арташеса Эмина и, естественно, Арамян не то что не мог отказаться, а принялся за дело так, будто эта работа была самой важной в его жизни.
«Наши родители были близкими друзьями, а удивительная атмосфера дома Эминов знакома мне с детства. И когда Арташес предложил мне сделать памятник, я с удовольствием согласился. Эскиз был сделан в Москве, Геворга Эмина я изобразил стоящего босиком на траве с яблоком в руках. Напротив фигуры поэта я разместил Машо, кошку, которую принес родителям Арташес, уезжая преподавать в Соединенные Штаты, чтобы они не скучали», — рассказывает Ашот Арамян.
Памятник Эмину – фактически единственная скульптура Арамяна, установленная в Ереване. Кроме нее, он может похвастаться барельефом на доме, в котором жил Арно Бабаджанян. Собственно говоря, скульптор Арамян достаточно камерный, хотя и монументальных работ у него немало, как и участия с ними в различных конкурсах. Как бы то ни было, вклад Ашота Арамяна в городскую скульптуру представлен пока одной лишь работой.
Арамян признается, что в детстве обожал рисовать, и всеми фибрами души ненавидел математику. Словом, творческое начало в нем превалировало всегда, и будущее было предрешено. «Я не только рисовал в детстве и отрочестве, я мог сделать маленькую скульптурку из карандашного грифеля, например, или из вишневой косточки. Процесс всегда захватывал», — говорит Арамян.
Отъезд, как вынужденная мера
По окончании отделения скульптуры художественно-театрального института Арамян работал в театре Пароняна, кроме того, два или три раза в год ему, как и всем скульпторам, поступали заказы от минкульта, творческого союза или различных ведомств. Гонорары были солидными для тех времен, отношение к авторам самое теплое, и жизнь, кажется, налаживалась.
Но тут грянула перестройка, быстро скатившаяся к развалу всего, чего только можно, наступили темные и холодные годы Армении, а семью кормить нужно было все равно. Арамян уезжает в Петербург, но в начале 1990-ых в северной российской столице с работой было очень тяжело, и даже очень заманчивое предложение окончить курсы реставраторов при Эрмитаже принять было невозможно: не на что было жить. И Арамян перебрался в Москву. Здесь с работой оказалось полегче.
Не то, чтобы Арамян в Москве творил в свое удовольствие, как захочется, следуя капризам муз, нет – он начал работать в сфере дизайна, в серьезных фирмах, которые платили такие же серьезные деньги. А когда бытовые проблемы, в основном, решены, то для творчества у человека, им увлеченного, время найдется всегда. Так и получилось – он написал много картин, изваял немало скульптур, которые оказались вполне востребованными и частными коллекционерами, и корпоративными заказчиками. Некоторые из последних, например — отель «Арарат Парк Хайатт» на Неглинной улице, нет-нет, да и закупают картины и скульптуры Арамяна даже оптом.
«Много моих произведений в частных коллекциях. У меня была пара выставок в Москве, в Санкт-Петербурге прошла индивидуальная выставка. Оттуда тоже покупали, но, в основном, вещи расходятся благодаря «сарафанному радио» — один сказал другому, тот пришел, выбрал и купил. Не жалуюсь», — улыбается Арамян.
Возможность найти себя
Наверное потому, что сам вынужден жить и творить вдали от родного Еревана, Арамян неравнодушен к теме жизни на родине и вдали от нее. И в принципе, это вопрос, который поднимают в нашей стране все, кому не лень – и сами потенциальные и состоявшиеся эмигранты, и чиновники, и депутаты, и оппозиция. Все они бьют тревогу оттого, что невероятные масштабы приняла уже даже и не эмиграции, а паническое бегство армян из страны.
В чем причина того, что люди, даже те, кто в 1988-1991 годах боролся за государственную независимость Армении, предпочитают навсегда покинуть ее? Главная — социально-экономическая ситуация, которая из года в год лишь ухудшается. Причем, вне зависимости от того, кто стоит во главе правительства. Безработица, инфляция, коррупция, монополии буквально выталкивают людей из Армении.
Вторая причина – это отсутствие перспективы не только для выпускников вузов, но и для высококлассных специалистов. Они видят, что найти в Армении хорошо оплачиваемую работу, не имея родственников в высоких кабинетах, практически нереально. Спасение они видят в эмиграции. Кстати, в других странах специалисты из Армении – на вес золота, что и доказал своим примером Ашот Арамян.
«Я смотрю вокруг и вижу много талантливой молодежи. Очень много их, способных вырасти в прекрасных художников, скульпторов, музыкантов. И все они смотрят за границу, потому что при нынешнем отношении к людям искусства со стороны соответствующих министерств и творческих союзов ловить им на родине, к великому сожалению, нечего», — сокрушается Арамян. И добавляет, что уговаривать их остаться в Армении даже язык не поворачивается, учитывая полное отсутствие перспектив. Здесь они себя не найдут – на сегодняшний день, во всяком случае.
Памятники армянской столицы
Ставить в армянской столице памятники одно время доверяли далеко не каждому, а только самым известным, авторитетным и заслуженным скульпторам – таким, как Кочар, например. Потом, в безвременье первых независимых лет, памятники вообще не ставили – начали было сносить поставленные ранее, но слава святым, продлилось это недолго, и размера катастрофы тенденция эта не приобрела.
Последнее десятилетие ознаменовалось возросшим интересом к такому виду украшения города, и стали появляться новые памятники. Часто – хорошие, и даже отличные, реже – ужасные, безвкусные и не к месту. Ашот Арамян констатирует последний факт, умалчивая о конкретных примерах, но мы-то с вами и сами можем эти примеры привести. Арамян вспоминает лишь историю вокруг установки памятника Арно Бабаджаняну у Лебединого озера, того самого, неоднозначного, вызвавшего в свое время много горячих споров. Но факт остается фактом, что этот памятник – один из немногих, созданных за последние четверть века, ставших символами Еревана.
«Давид Беджанян, автор памятника, создал изумительное произведение. В этом весь Арно, это шедевр», — говорит Арамян, — «А сколько Давиду крови попортили… В конечном итоге это не могло не отразиться на его здоровье. Кстати, в первоначальном варианте длинные пальцы Арно были украшены длинными ногтями, переходившими в струны. Слава Богу, максимум, чего удалось добиться оппонентам Давида, это заставить его подстричь Арно ногти, в остальном все осталось так, как было задумано».
Так что, полюбоваться скульптурой и живописью (обманчиво простой, по-детски яркой, на деле же – глубокой и многозначной) Арамяна можно, в основном, в Москве. Если пустят в частные коллекции. Хотя, есть надежда, что сам Ашот Арамян пригласит к себе в мастерскую, в которой, хочется верить, новых замечательных произведений будет только прибавляться.
Подготовил Рубен Гюльмисарян
