В современной Армении востоковедение как отдельное направление гуманитарных наук буквально два года тому назад получило новое дыхание, способное вывести данную область знания на высочайший мировой уровень. Был учрежден новый (факультет) Институт востоковедения на базе Российско-Армянского (Славянского) университета (РАУ) в Ереване, который сразу же стал площадкой для целого ряда крупных международных научных инициатив и форумов по самой разнообразной тематике в ориенталистике.
Обо всем этом, перспективах и состоянии гуманитарных наук в Армении и о науке в целом Dalma News побеседовало с директором Института востоковедения Российско-Армянского университета, доктором филологических наук, профессором Гарником Асатряном.
Гарник Серобович, как бы вы охарактеризовали востоковедение как науку? В XXI веке, в эпоху царящего постмодерна, значение терминов, как правило, нивелируется…Например, востоковедами считают чуть ли не всех, каким-то образом имеющих отношения к Востоку…
История востоковедения как отдельного общественно-гуманитарного направления, в Армении восходит лишь к 50-м годам прошлого века. До этого, так сказать, наука о Востоке, была представлена у нас преимущественно в имеющей глубокие корни в армянской историографии и филологической традиции. Я бы это назвал стихийным востоковедением или, скорее, армянским восприятием окружающих нас стран и народов, входящих в условное историко-культурное и этногеографическое пространство Восток/восточные народы. Вообще понятие Восток возникло в недрах западной академической традиции.
Что же касается непосредственно вашего вопроса, то, да, об этой области знания у нас бытуют порою, действительно, не очень адекватные представления.. Востоковедами, например, считают людей, которые по тем или иным, обычно не зависящим от них, обстоятельствам (в силу рождения в определенной местности), знают какой-то восточный язык, говорят и пишут на нем… А иногда – тех, кто закончили какой-нибудь профильный факультет. Между тем, востоковедение – это очень широкая категория дисциплин, обладать которой одному человеку очень трудно. В целом, востоковедение – это наука о конкретной восточной стране и/или группе стран, их языках, культуре, истории, в конкретном географическом ареале и в конкретное время. В итоге, у востоковеда-профессионала, прошедшего все этапы подготовки, набора опыта и углубления в предмет, так или иначе формируются понимание и правильное видение изучаемой страны, либо региона. Только так становятся иранистами, тюркологами, индологами или арабистами.
С этой точки зрения армянское востоковедение, как таковое, еще предстоит по-настоящему формировать. Несмотря на институциональное его наличие в нашей стране, академическое востоковедение в подлинном смысле этого слова имеет в Армении не очень глубокие корни. Нам и придется ныне вплотную заниматься его формированием – воспитанием новых кадров,с новым видением проблемы, новыми подходами, новым охватом предмета и, в конце концов, с новым стилем работы, при новых объективных условиях оценки научного труда, о которых я так много говорил и писал, и которые, я надеюсь, новые власти Армении будут внедрять в стране в первую очередь.
Извините, прерву вас. Новые условия научного труда… Что вы имеете в виду?
Я имею в виду новые условия Оценки научного труда – именно так! Но, на самом деле они уже не новые: эти условия, критерии оценки научного творчество, давно действуют в мире! Даже в соседних странах – Иране, Турции… Речь идет о применении хорошо разработанных объективных критериев оценки научной продукции конкретного индивидуума. Это значит, что, грубо говоря, будет очевидно – кто есть кто, кто какой вклад внес в науку, какую имеет позицию в мировой наукометрической иерархии и т.д. Впрочем, эти критерии очень легко применимы. В результате умелого их внедрения в качестве непреложных законов начисто будут исключены в научной сфере такие явления, как непотизм, жульничество, подхалимаж, взяточничество и другие пороки, пустившие за прошедшие десятилетия глубокие корни в нашем обществе.
Я и ранее много писал, и сейчас хочу отметить, что молодой человек, который вступает на трудную стезю науки, должен четко знать, что его продвижение по карьерной лестнице, его будущность, целиком и полностью будут зависеть от его личных усилий, заслуг, вклада в науку, его знаний, а не от пронырливости, от того, насколько он будет гибким на своем пути, от наличия полезных знакомых, родственников, денег и т.д. Ибо законно утвержденные, четко действующие критерии не дадут возможности для принятия несправедливых решений в кадровой политике в области науки и высшего образования. Иначе науки у нас не будет. Исключительно строгое отношение к данному вопросу, несомненно, в очень короткий срок поднимет нашу науку — не важно, востоковедение или любые другие области – на заоблачные высоты. Я в этом уверен.
И превратное представление о том, что молодежь только и ищет, где заработать денег ведь тоже неверно – истинный ученый амбициозен, он старается через науку реализовать себя в жизни. Если он будет знать, что его место в науке зависит от него самого, а карьера сложится исключительно пропорционально его научным достижениям, то, безусловно, финансовая сторона в данном случае будет для него вторичной. Тогда будут практически исключены случайные назначения на ключевые посты в науке.
У нас же раньше как было – заведующими лабораториями и кафедрами, деканами, ректорами университетов, директорами НИИ и т.д., назначали преимущественно по блату, а нормальный ученый вынужден был трудиться без видимой для себя перспективы! Прозрачность будущего для ученого – одна из главных гарантий развития науки. Знание языков, число публикаций в престижных индексируемых журналах, участие в международных проектов и форумах и т.д. – все должно учитываться при установлении административной иерархии в науке и высшем образовании! И это, в первую очередь, касается гуманитарных наук, находящихся сегодня, за исключением некоторых направлений, в плачевном состоянии у нас: в точных областях науки, слава богу, указанные критерии, так или иначе, давно учитываются, поэтому они – несравненно развитее в Армении, особенно физика. Кстати, важная инициатива Комитета по науке при Минобрнауки Армении по ежегодному присуждению 100 ученым республики, показавшим высокие результаты, с ежемесячной выплатой им определенной суммы, реализуемая уже в течение нескольких последних лет – фактически, первый шаг по повсеместному внедрению международных оценочных наукометрических критериев по всей стране.
Давайте остановимся на этом подробнее… Вы вплотную призываете новые власти Армении заняться проблемами науки?
Боже упаси! Сейчас не надо ничего трогать! Утверждение и применение объективных критериев оценки научного труда – единственное, пожалуй, что требует неотложных шагов. И еще – надо усложнить процедуры защиты кандидатских и, особенно, докторских диссертаций. Правда, за последнее десятилетие позитивные изменения в данной сфере (в плане процедуры принятия к защите диссертаций) все же были. Касались они, прежде всего, числа опубликованных работ соискателей. И, что важнее, определенное количество этих публикаций должны быть в индексируемых в Scopus и WebofSciences журналах. Но вот исключение делалось для арменистов. Непонятно – почему, ведь арменистика тоже имеет международное измерение. Я бы предложил увеличить число опубликованных работ в индексируемых журналах для докторских до 80% от общего числа требуемых, а для кандидатских – до 60%. Что касается арменистики, то если эти условия не будут предъявлены к работам и в данной сфере – то мы, безусловно, не будем иметь настоящей арменистики в нашей стране – будь то армянское литературоведение, лингвистика и т.д.
Но в основном, я бы предостерег сейчас власти Армении от вмешательства в другие области науки, например, в систему научных степеней. Я это говорю, поскольку несколько предыдущих правительств Армении начинали с рассмотрения именно этого вопроса, как будто это – главный источник наших бед. Такого рода инициативы аргументировались тем, что, мол, нигде в мире нет двухступенчатой системы присуждения научных степеней. Якобы, везде – только PhD, равняющаяся нашему кандидату наук. Во-первых, это не так: всюду в Европе – двухступенчатая система – и во Франции, и в Германии, и в Австрии, и в скандинавских странах. И, во-вторых, в России, с которой мы находимся в одном научно-образовательном пространстве – тоже двухступенчатая система. А в США, где, действительно, одноступенчатая система, есть четкие критерии регулирования иерархической номенклатуры в науке, которые незыблемо соблюдаются. У нас, если мы не дай бог, сделаем подобное, таких регуляционных механизмов нет, и, кроме того, мы войдем в противоречие с российским полем, с которым у нас на данный момент – самые тесные связи и наиболее высокий уровень интеграции. Что это нам даст, наконец, кроме того, что мы наводним страну многотысячной армией новоиспеченных докторов? Сейчас, худо-бедно, есть хоть некий зыбкий критерий в определении статуса научных работников. Я поднимаю этот вопрос не потому, что я сам – доктор наук. Нам необходимы десятилетия последовательного оздоровления научной атмосферы, чтобы просто подойти к данному вопросу.
По-вашему, это и вправду внесет новую струю в развитие науки в Армении?
Разумеется! И учтите, заниматься наукой, означает — работать в мировом научном пространстве, ибо нет ни армянского, ни русского, ни грузинского, ни какого-то другого востоковедения или иной области знания! Любая наука существует только в международном измерении. Научная работа, написанная на национальном языке, которая не апробируется в мировом масштабе, будь она даже выдающимся творением, всегда остается закрытой для науки, если только ее не переведут и не репрезентируют подобающим образом на мировых академических площадках. Востоковедческий труд релевантен только, когда он опубликован в международно признанных, причем рецензируемых изданиях, индексируемых в Scopus, WebofScience и других квалификационных системах. Это, вот, наука, остальное же – от лукавого! Но, пожалуйста, не думайте, что я против публикаций научных трудов на национальных языках. Но они должны быть версиями уже представленных на мировом уровне и прошедших международную апробацию работ или же, на худой конец, — предварительными вариантами исследований, подготовленных для публикаций за рубежом.. На родном языке писать надо, но – по большей части, учебники для студентов, что поможет подготовить кадры; в конце концов, на национальных языках необходимо развивать научную терминологию. Но наука,как таковая, существует лишь в международном контексте, только в таком формате.
Поэтому термин «армянское востоковедение» я бы употреблял с максимальной осторожностью. Армянская востоковедческая школа – да. Например, наша школа традиционно сильна в иранистике. Сейчас эта школа с более широким охватом новых горизонтов формируется в нашем Институте востоковедения Российско-Армянского (Славянского) университета. Конечно, обозначение «институт» здесь — синоним более широко применяемого термина «факультет».
Есть ли уже достижения, которыми ваше детище может гордиться?
Наша школа сейчас имеет все необходимые возможности для движения дальше, что у нас бывает крайне редко. Особенно следует подчеркнуть очень заинтересованное отношение к нам руководство РАУ – прежде всего, ректора Армена Размиковича Дарбиняна, человека с очень глубоким пониманием сути и целей науки в целом и нашего направления в частности. Кстати, по поводу публикаций в индексируемых журналах. Наш университет, насколько я знаю, — единственный в Армении ВУЗ, где за статью, опубликованную в рецензируемых международных журналах, авторам выплачивают разовые гонорары в размере от 300 тысяч до 1 миллиона драмов, в зависимости от ранга периодического издания. Это – очень сильный стимул для подстегивания людей к публикационной активности и, соответственно, увеличению научной составляющей университета. Итак, главное достижение нашей школы на данный момент – создание и более, чем 20-летнее существование международного рецензируемого научного журнала «IranandCaucasus», индексируемого в Scopus,WebofScience, IndexIslamicus и т.д.; без преувеличения скажу, что он — наша гордость. Таких журналов в мире – всего несколько, и это – высокая планка. Сегодня печататься на «IranandCaucasus» – большая часть для ученого любого ранга и из любого академического центра в мире.
Есть ведь и еще одно издание – «Caucaso-Caspica»…
Да, сейчас в нашем Институте выходит и серия «Caucaso-Caspica: Труды Института востоковедения РАУ». Первый ее том уже выпущен, второй сейчас находится в печати, скоро выйдет и он. Эта серия объединяет ученых всего постсоветского пространства, от Армении, Грузии, Украины и России — до Таджикисатана и Узбекистана. Чем отличается «Caucaso-Caspica»? Это – типа русского варианта «IranandCaucasus». Вообще, сейчас в погоне за английским, мы часто забываем, что давние традиции востоковедения сложились и на других языках. Доля востоковедения на русском в мировой науке примерно равна доле на немецком, он – один из международных и общепринятых языков в востоковедении. Но, к сожалению, работы на русском часто страдают погрешностями из-за отсутствия строгих критериев и требований к тексту. Последнее не означает, что русский язык должен быть забыт, и я рад, что инициатива возрождения давней и славной традиции исходит именно от Института востоковедения РАУ. Первый том «Caucaso-Caspica» уже получил хорошие отзывы научной общественности, и я, пользуясь вашей площадкой, призываю русскоязычных востоковедов направлять в нашу серию свои работы. Мы за короткий период ее существования (2 года) уже добились индексации в РИНЦ, и пойдем дальше.
Какие направления востоковедения сейчас актуальны для Армении?
Считаю актуальными иранистику, тюркологию, арабистику и индологию. Все они представлены в нашем Институте. Добавил бы еще и кавказоведение, которое находится в наших ближайших планах.
А почему индология?
Потому, что изучать индологию — означает охватить знанием весь Индийский субконтинент с огромным этнорелигиозным и этноязыковым разнообразием. Это – огромный мир, преддверие к Дальнему Востоку и Юго-Восточной Азии и конец того пространства, которое традиционно определяется как «индоиранский мир». С Индией и Армению и армян роднят тесные исторические, культурные, цивилизационные аспекты.
Видите ли вы какие-то препятствия для реализации ваших планов?
Препятствие, по сути, сейчас одно – нехватка времени и кадров. Впрочем, мы с ними справляемся – готовим необходимых специалистов, приглашаем зарубежных. Сейчас в ученом совете нашего Института – много выдающихся зарубежных востоковедов разных профилей.
Каковы перспективы востоковедения в Армении?
У нас – хорошая молодежь, мы принимаем аспирантов не только из Армении, но и из-за рубежа. Кстати, в нашей научной школе сейчас молодежь превалирует в целом – и это хорошая тенденция. Путем организации крупных международных форумов, на которых были и вы, Антон, где выступает, по меткому выражению одного местного журналиста, элита мирового востоковедения, мы стремимся, чтобы наша молодежь активно общалась с ней. Ведь учить студента или аспиранта, прививать ему знания, умения, методологию – это, несомненно, важно, но главное, на мой взгляд – это привить молодому специалисту чувство профессиональной планки, что, достигается путем активного вовлечения в мировые научные процессы. В этом контексте международные конференции необходимы – они дают представление о планке, ниже которой – нельзя.
Наши студенты и аспиранты воочию видят истинную профессиональную стихию, тянутся за ней, вживаются в нее. Это –начало, первый шаг в замечательной, в высшей степени завораживающей мир науки о Востоке. Наша главная цель — как раз в формировании чувства именно этой планки у молодых востоковедов. Одним словом, вне международного стандарта – нет настоящей науки!
Беседовал Антон Евстратов
