О рисках и возможностях, которые несет новая политическая конъюнктура в Афганистане на Южный Кавказ, пишут авторы статьи, опубликованной на Джейран Медиа.
Грузия
В течение многих лет Грузия была крупнейшим поставщиком военного контингента на душу населения для миссии под руководством Соединенных Штатов в Афганистане и единственным крупнейшим поставщиком рабочей силы из стран, не входящих в НАТО.
Военные Грузии находились в Афганистане более полутора десятилетий, 1500 солдат находились там на пике развертывания. Для Тбилиси эта миссия рассматривалась в первую очередь как трамплин для членства в НАТО и средство укрепления союза с США.
Также 26 августа было объявлено о том, что Правительство Грузии приняло решение о размещении в стране части беженцев из Афганистана, что может нести в себе некую опасность и для Грузии, и региона в целом.
В беседе с пресс-клубом «Джейран медиа» о ситуации вокруг Афганистана и её влиянии на Южный Кавказ ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России и главный редактор журнала «Международная аналитика» Сергей Маркедонов отметил:
«Думаю, что, идя на подобный шаг, Грузия, прежде всего, пытается подтвердить ещё раз, в данном случае на афганском направлении, свою приверженность идее евроатлантической солидарности. Давайте не забывать, что эта страна давно участвует в операциях, которые проводят НАТО в целом и Соединённые штаты в частности. Можно вспомнить и об опыте операций в Косово и в Ираке. Если говорить про Афганистан, то Грузия присоединилась к Международным силам содействия безопасности под эгидой НАТО в августе 2004 года и внесла свой весомый вклад. За всё время афганской операции Грузия потеряла 32 человека убитыми и 435 раненными. Грузинский контингент был самым крупным ненатовским контингентом. Чем аргументы насчёт секьюритизации парируются с тбилисской стороны? Афганцы, что прибудут в Грузию — это те люди, которые лояльны Западу, поэтому Тбилиси, собственно, поддерживает деятелей, лояльных США. И в этом смысле помогают американцам».
Говоря о возможных вызовах для региона в связи с решением правительства Грузии разместить у себя часть беженцев, эксперт предположил возможный сценарий развития событий: «Если разбирать разные сценарии, то в принципе это возможно. Хотя, мне кажется, что если говорить о каком-то влиянии афганской ситуации на Кавказ в целом и на Грузию в частности, то это, наверное, не прямое, а косвенное влияние. Что я имею в виду? Многие радикалы воспринимают победу талибов как наказание Штатов и западной цивилизации, как эпический и символичный провал. И здесь есть возможности для активизации. Те люди, которые выступают с радикальных позиций в той же самой Грузии (совершенно необязательно, чтобы они с реальными талибами когда-либо встречались и когда-либо были бы союзниками) воодушевятся. Материализовавшаяся мысль, что ведущую державу мира можно поставить на колени и после этого продвигать какие-то свои цели и ценности в жизнь, — это заразительно. В Грузии есть риски, есть сложные с точки зрения безопасности территории».
Завершение миссии НАТО в Афганистане — лишь одно из нескольких событий, заставляющих грузинских политиков беспокоиться о том, что их надежды на НАТО, всегда слабые, могут еще больше угаснуть. Уход из Афганистана также сигнализирует об окончании программы США по обучению дислоцированных там грузинских сил.
Теперь, когда США и другие западные союзники все чаще выражают свое недовольство внутренней политикой Грузии, и когда сама Грузия довольно часто идет на радикальные для Запада шаги, уход США и союзников из Афганистана может привнести определенные издержки в отношения Запада и Грузии.
Хотя Грузия — это не Афганистан, поддержка и участие западных союзников по-прежнему рассматриваются как главный катализатор демократических реформ в Грузии. Афганский кейс продемонстрировал, что США могут, в зависимости от внешнеполитической повестки, пересмотреть свою политику по отношению к Грузии и заметно уменьшить поддержку. Это повод для политических элит задуматься о необходимости выстраивать независимую многовекторную внешнюю политику и балансировать свои взаимоотношения на международной арене. Прямая зависимость от сверхдержавы, как это показал кейс с Афганистаном, приводит к тому, что политические элиты не готовы отвечать на угрозы самостоятельно, поскольку традиционно вопросы помогали решать кураторы и советники извне. Подобный прецедент по своей сути опасен для молодых государств — их элиты ожидают финансовой помощи и поддержки от европейских и американских коллег, но, в момент лишившись опоры, утрачивают возможность стоять, а это ведёт к распаду государственности и перетекает во внутриполитический хаос.
Армения
Что касается Армении, то тут ситуация выглядит довольно неоднозначной. Во-первых, в Афганистане нет граждан Армении, а армянский миротворческий контингент завершил свою миссию еще в марте.
Во-вторых, для Армении важным является и то, что с уходом США и союзнических сил из Афганистана значительно снизится роль Азербайджана как транзитной страны. Большой объем американских грузоперевозок в Афганистан осуществлялся через Азербайджан. Эта страна была неким плацдармом для США и союзников и играла заметную роль в поддержании и строительстве «демократии» в Афганистане. Это добавляло Азербайджану дополнительную геополитическую значимость.
Однако есть и второй вариант развития ситуации, когда Турция попытается вовлечь Азербайджан в Афганистан и заручиться определенной поддержкой в рамках возможных инициатив. Это, в свою очередь, может втянуть их в долгую и непредсказуемую авантюру.
«Буквально на днях, когда я просматривал информационную ленту, новые публикации, какие-то комментарии, нашёл мнение армянских специалистов, что Турция, которая, возможно, войдёт в Афганистан, отвлечётся от Армении, и это хорошо. Я думаю, что Турция всё-таки будет иметь определённую систему приоритетов. Каждая страна, которая играет на различных шахматных досках, всё-таки имеет приоритеты. Турция, конечно, пытается выйти за рамки того понятия, которое обычно учёные определяют термином «средняя держава». Она пытается говорить на равных с Соединёнными штатами, с Россией, даже вступать в какие-то споры с Китаем и Индией и т.д. Вопрос — насколько хватит ресурсов для столь сложной политики», — отметил Сергей Маркедонов в беседе с пресс-клубом Джейран-медиа.
Азербайджан
Азербайджан, как и Турция, на протяжении длительного времени поддерживал тесные связи с властями Афганистана.
Первой гражданской авиакомпанией, открывшей рейс в Кабул после свержения режима талибов, был азербайджанский авиаперевозчик AZAL. Также посредством азербайджанской частной авиакомпании Silk Way совершалась значительная часть грузоперевозок из различных стран мира в Афганистан.
Азербайджан участвовал в гражданских проектах, оказывал Афганистану гуманитарную и техническую помощь и был неким плацдармом для США и союзников.
Первое миротворческое подразделение из Азербайджана прибыло в Афганистан в 2002 году, чтобы присоединиться к тогдашним Международным силам содействия безопасности (ISAF). Двадцать один азербайджанский солдат, один офицер и один унтер-офицер были первыми миротворцами из региона Содружества Независимых Государств, которые несли службу вместе с войсками НАТО.
В 2015 году азербайджанские миротворцы присоединились к Resolute Support — миссии под руководством НАТО по обучению, консультированию и оказанию помощи в Афганистане, которая последовала за ISAF. По состоянию на май 2021 года там служили 120 азербайджанских миротворцев, в том числе 2 офицера-медика, 6 штабных офицеров и солдаты. Также Азербайджан помогал транспортировать товары союзным войскам, облегчая и ускоряя военную логистику. Около 40% грузов, которые предназначались для войск НАТО в Афганистане, проходило через Азербайджан — через так называемый транспортный Лазуритовый коридор — это один из кратчайших путей из Афганистана в Европу, в котором всегда нуждался Афганистан.
Однако вместе с возможной значимостью Азербайджана могут появится и определенные издержки, и вызовы как для самой страны, так и для целого региона Южного Кавказа.
Во-первых, не стоит забывать, что Лазуритовый коридор помимо важного транспортного пути несет в себе и возможности для перевозки наркотиков, на которых завязано 80% экономики Афганистана, и может стать основным элементом для дальнейшего их распространения, в которых талибы нуждаются как никогда.
Во-вторых, высока вероятность распространения и экспорта исламского радикализма в страны Южного Кавказа, особенно в Азербайджан и Турцию, что крайне негативно может повлиять на весь регион, который находится в конфликтном состоянии и очень далек от мирного устроения.
Затрагивая тему возможного распространения и экспорта исламского радикализма, эксперт отметил: «Угрозы, конечно, есть. Но дело в том, что Азербайджан — это такая очень сложносоставная страна, если говорить об исламе. То есть точное соотношение шиитов и суннитов трудно определить. Обычно говорят 65 % шиитов, 35% суннитов, но процессы суннитизации в Азербайджане в последние два десятилетия проходили активно. Если говорить о радикальных течениях в Азербайджане, то они очень разнонаправленные. Получается, что одни радикалы, допустим, с шиитской стороны не очень приемлют какие-то радикальные суннитские течения. Поэтому говорить о том, что это будет какой-то единый оркестр, направленный против безопасности Азербайджана, наверное, нельзя».
В-третьих, Азербайджан, как и другие страны Южного Кавказа, особенно Иран и Турция, может столкнуться с неконтролируемым потоком беженцев из Афганистана, которые станут серьезным вызовом для всего региона.
Данную проблему уже можно проследить в Азербайджане, где 23 августа около 40 мигрантов из Афганистана попытались провести несанкционированную акцию протеста в Зимнем парке.
Мигранты требовали от представителя Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев в Азербайджане обратить внимание на их проблемы.
На сегодняшний день в Азербайджане находится порядка 1200 мигрантов из Афганистана, которые не имеют статуса беженцев. Если притоки афганских беженцев в Азербайджан продолжатся, то это может стать серьезной гуманитарной катастрофой для страны и всего региона.
Самый удручающий сценарий во всем этом — это то, что Азербайджан могут втянуть во внутриафганские разборки, соблазняя его предполагаемыми немалыми выгодами, однако, по мнению эксперта, в Азербайджане довольно сложное отношение к новому витку кооперации с Турцией, хотя оно не всегда транслируется публично.
«С одной стороны, этому рады, потому что эта кооперация позволила реализовать такую многолетнюю мечту Баку, как восстановление территориальной целостности страны, но, с другой — вовлечение в какие-либо проекты — кстати, это касается не только афганского направления, но и Турецкой республики Северного Кипра, — вызывает опасения по поводу возможных последствий. Ведь признай Баку ТРСК, Греция или Кипр могут пойти на симметричные шаги и признать самопровозглашенную НКР. Такому прецеденту в Азербайджане были бы не рады. И поэтому полагаю, что кооперация с тем же Пакистаном и вокруг Афганистана будет проходить всё-таки довольно осторожно, потому что азербайджанская дипломатия, в общем, отличалась всегда сдержанностью и взвешенностью, достаточной аккуратностью. Хотя в последнее время модно говорить о том, что Баку стал чуть ли не вассалом или клиентом Анкары думаю, что в этом есть некоторое публицистическое преувеличение. В реальности все намного сложнее», — заключил эксперт.
Очевидно одно, что вопрос стабильности в регионе и безопасности границ соседних государств станет предметом совместной работы России и Китая, поскольку США ясно дали понять, что их интересы, существовавшие в 2001 году, сегодня не присутствуют и, следовательно, у Вашингтона нет необходимости нести огромные человеческие и финансовые потери.
Ситуация на местах является результатом двух десятилетий просчетов и неудачной политики, проводимой тремя предыдущими администрациями США, а также неспособности лидеров Афганистана управлять во благо своего народа. Усилия обошлись Соединенным Штатам в 2400 солдат и 1 триллион долларов. Ясно одно — США потерпели поражение в регионе, им не удалось достичь ни одной из целей интервенции в Афганистане.
