Григору Шашикяну, известному отечественным читателям под творческим псевдонимом Григ, всего 28 лет. Но он уже весьма популярен в среде армянских книголюбов. Две изданные книги, принесли ему не только признание читающей публики – Григ обладатель особой премии имени Левона Ананяна, учрежденной «Арменпресс» в рамках спецпроекта «Ереванский бестселлер», — но и признание на государственном уровне. В 2015-м он стал одним из немногих, кто удостоился Молодежной премии Президента Армении. Однако самая главная заслуга молодого прозаика, пожалуй, перед самим собой: книги, которые рождаются из-под его пера, позволили и позволяют ему познавать себя.
— Не поверите, но я и не помышлял о том, чтобы стать писателем. Просто так было уготовано судьбой. В детстве из-за болезни мне запрещали играть в футбол, гонять на велосипеде, делать еще очень многое. Я чувствовал себя получеловеком, и пытался найти альтерантиву сложившейся ситуации – не менее увлекательное занятие, нежели дворовые игры. Поскольку в доме была отменная библиотека, я принялся читать. И с головой погрузился в вымышленный мир великих авторов. Зачитывался Достоевским, Гамсуном, Сарояном. В день мог «проглотить» 2-3 книги. Однако со временем осознал, что книжный мир заменяет мне мой мир – мир двенадцатилетнего подростка, — лишь отчасти. Я понял, что хочу придумать себе свою «планету», где будет дана воля всем моим действиям и желаниям. И в 17 лет взялся за писательство, запустив на ее «орбиту» самый первый «спутник» — мой первый рассказ.
— Речь, вероятно о нашумевшем рассказе «Маленький человек»? Читая произведение, складывается ощущение, что пишет не 17-летний юноша, а повидавший жизнь взрослый мужчина…
— Дело в том, что уже в детстве у меня было немало потерь, разочарований. Я терял, как родных людей, так и просто знакомых. Терял не только физически, но и эмоционально. Даже уход из жизни моих персонажей, точнее тех, кто являлись их прототипами, переживал довольно долго, как личную трагедию. Ведь я общался с каждым, знал практически всю подноготную. Многие были людьми, вынужденно оставшимися без крыши над головой, без надежды на будущее. И являлись представителями той прослойки интеллигенции, которая с развалом СССР оказалась никому не нужна. В одночасье они обрели статус «маленького человека». И мне, хоть и рожденному уже в постсоветский период, безумно хотелось им помочь. Единственное, что я мог — это поднять проблему. Так и понеслось: один за другим появились на свет двадцать рассказов. А позже гармонично скомпоновались в сборник «Кот Иисуса».
— Вам было всего 23, когда был опубликован первый тираж. Но люди годами идут к изданию своей первой книги. Как же так — довольно быстро, — все сложилось у вас?
— Все опять же произошло само собой. Однажды в автобусе среди пассажиров я узнал современного прозаика Грачья Сарибекяна, творчеством которого восхищался. И решил познакомиться. Однако подойти к нему в салоне автобуса не решился, и принялся преследовать уже на улице. Шел за ним часа полтора. В итоге, он обернулся: «Что вам, собственно, нужно?!». Я объяснил, что читал его произведения, и был бы рад знакомству. Мы разговорились, и Грачья, узнав, кто я такой, посоветовал: «Идите к редактору «Гретерт» Гургену Ханджяну». Не питая никаких надежд, я прислушался к его словам, и явился к Ханджяну с парой рассказов. Каково же было мое удивление, когда, спустя два дня, мне позвонили и сказали, что рассказы понравились и пойдут в печать. Дальше – больше. В конце года редакционная коллегия присвоила мне премию в номинации «Лучший рассказ». В конце следующего года я получил вторую аналогичную, а затем и третью. Писал уже гораздо больше и заметно уверенней. И, спустя четыре года, в моем творческом арсенале было уже два десятка рассказов. Неожиданно Ханджян предложил их опубликовать. С его авторитетной подачи издательский дом «Антарес» заключил со мной договор, и при поддержке Минкульта, состоялась «премьера». Первый тираж — 500 экзмепляров, разошелся довольно быстро. «Улетел» и второй. И на сегодня в моем «писательском багаже» есть уже три опубликованные книги, в том числе и детская фантастическая юмористическая повесть «Похищение, которое потрясло город котов».
— Многие литературные критики хвалят вас за писательскую храбрость. Немудрено: ведь в одном из рассказов первой книги вы откровенно идете против руководящей власти. И, если не ошибаюсь, именно этот сборник рассказов и получил в 2015-м президентскую Молодежную премию?
— Да, все верно. Именно книга «Кот Иисуса» была удостоена столь высокой награды. А в рассказе «Подвал» действительно есть «неодушевленный» персонаж, олицетворяющий президента страны, чьей работой я согласно сюжету, недоволен. Когда отсылал книгу на суд компетентного жюри, то был практически уверен, что меня засмеют и дадут от ворот поворот со словами: «Ты посмотри-ка на наглость этого автора?!». Однако вскоре раздался звонок, и мне сообщили, что я победил в номинации «Лучший молодой писатель». Ну, а позже президент, которого я фактически порицал, вручал мне премию. И, честно говоря, и тогда, и сейчас для меня такое поведение главы государства остается загадкой: либо он супер либерал, либо просто не читал рассказа…
— С той поры минуло четыре года. Тема «маленького человека» по-прежнему актуальна для вас?
— Конечно. Знаете, в свое время мою жизнь буквально перевернула одна история. Я подрабатывал продавцом в книжном магазине, и однажды к нам вошел бомжеватый на вид мужчина. От него дурно пахло, да и одет был в лохмотья. Я уж было начал рыться в карманах в поисках мелочи, как вдруг он обратился с просьбой показать ему книгу Левона Хечояна. Я остолбенел: талантливейшего прозаика Левона Хечояна в Армении знают единицы, откуда такая осведомленность?! Меж тем, мужчина продолжал меня удивлять, попросив полистать роман Хечояна «Царь Аршак, евнух Драстамат». Потом заговорил о Гранте Матевосяне, об Акутагава Рюноскэ. И меня переклинило: я понял, что человек, к которому поначалу у меня не возникало никакого иного чувства, как брезгливость, теперь вызывает во мне исключительно восхищение. И что этот, казалось бы «маленький человек», на самом деле человек с большой буквы, до которого никому из нас фактически нет дела….
— … И вы решили объявить «войну» безразличию нашего общества, власть предержащим посредством собственных произведений. Меж тем, тому, кто знаком со второй частью сборника, известно, что тема войны, в самом буквальном смысле слова, вам также крайне близка. Почему?
— Так получилось, что двенадцатилетним подростком меня отправили на лечение в немецкий городок Фриденсдорф, в переводе «деревня мира». И здесь, в этом «мирном местечке», я впервые столкнулся с войной. Точнее, с ее «отголосками» — моими сверстниками, пострадавшими в результате тех или иных боевых действий в самых разных уголках мира. Нас было человек 30-40 – подростков из Казахстана, Украины, Грузии, Анголы, Афганистана, Армении. Среди нас были и русские ребята, но не из России. Мы проходили карантин, чтобы затем быть распределенными каждый в соответствующую клинику, жили бок о бок, койка к койке. Но даже в этом нашем тесном «карантинном мирке» фактически шла «война»: русскоязычные ребята сгруппировались, и оборонялись от афганцев. Поскольку были уверены: ждать от инородцев стоит только неприятностей — ведь это на афганской войне отец нашего друга украинца Камила потерял обе ноги и зрение, а сам Камил, оставшись без присмотра, лишился обеих кистей рук, прикоснувшись к электрическому щиту. Афганцы же, в свою очередь, косились на нас и тихо ненавидели: у многих были ампутированы ноги, потому что они подорвались на минах, которые по их глубокому убеждению, установили русские военные. И тогда я понял: войны не завершаются, войны продолжаются в наших головах, в нашем сознании! И пока они разворачиваются в наших извилинах, нам не «вытравить» их из реальности. Именно поэтому я посвятил часть книги детям, у которых не было детства, ассоциируя их с ребятами из немецкой «деревни мира». А затем взялся и за роман, который скоро выйдет. Он полностью посвящен ребятам из Фриденсдорфа, и уже близится к завершению.
— Роман в 28 лет? Не рановато?
— Вот так же в свое время мне сказал и один из профессоров Ереванского госуниверситета, аспирантом которого я являюсь. Я поначалу было отшутился, а потом подумал: а кто, собственно, знает, сколько лет ему отведено, и когда для него рано, а когда поздно? И поскольку именно сейчас назрел тот нерв, на котором я излагаю события 16-летней давности, я спешу рассказать миру, те эпизоды, что всплывают в моей памяти с регулярной частотой. Вот афганский паренек, прилагая максимум усилий, натирает, как на терке, верхними зубами яблоко. Он не может двигать нижней челюстью и жевать. А вот грузинский мальчик Лаша. Он просыпается утром, и к нему уже спешит кто-то из нас, чтобы надеть ботинки – у Лаши нет обеих рук, и он крайне обозлен на окружающий мир. А вот и я – мечтаю, чтобы рука действовала на все сто, жажду вернуться в залитый солнцем Ереван, и услышать родную речь…
— Но, наверняка, ни Камил, ни Лаша, ни русский паренек с Камчатки, так и не смогут прочитать о себе. Ведь роман, скорее всего, будет издан на армянском языке?
— Да. 200 страниц книги будут изданы на армянском языке. Если, конечно, не представится оказия, и не отыщется инвестор для издания русской версии. Во что я, признаться, не особо верю. Перевод книги «Кот Иисуса» на русский язык давно уже сделан – в отличие от многих авторов, я заказал его сам, — но он «успешно» пылится у меня на полке уже года полтора. Подобное отношение к книге со стороны потенциально заинтересованных структур, как минимум, удивляет.
— Почему же вам так интересен именно российский читатель? В мире есть иные «рынки», где вы с вашим неординарным видением действительности, вполне можете быть востребованы и, наверняка, обретете широкое признание?!
— Это, несомненно, так. Однако кому, как не русским читателям с полуслова понятна и близка атмосфера постсоветской эпохи?! Кто, как не русскоязычная прослойка читающего населения Армении – кстати, говоря, колоссальная — готова принять и полюбить мои персонажи? Но, увы, пока мои герои «разговаривают» исключительно на армянском, очевидно, что у этой «любви» нет будущего… Ну, а что касается дальнезарубежных рынков, то тут как раз все складывается весьма удачно. Зарубежные инвесторы готовы тиражировать скромные плоды моего труда. И на сегодняшний день авторские права на публикацию и на перевод сборника уже приобрели англичане. «Кот Иисуса» будет опубликована в Лондоне в конце года. Переведена книга также и в Германии.
— Стало быть, тернистый путь к мировой славе проложен. Но, с учетом специфики ваших произведений, насколько верно давать им дорогу в жизнь далеко за пределами Армении — ведь описывая судьбы «маленьких людей» или «детей без детства» вы фактически выносите сор из избы?
— Порой на фронтальных стенах старых полуразрушенных зданий устанавливают архитектурный камуфляж. В итоге, снаружи все выглядит исключительно красиво и изящно, а за фасадом — зияющая разруха, пустота. Кто-то, приводя туда туриста, зная, что за фасадом ничего нет, умышленно восторгается общим видом. А кто-то предлагает гостю заглянуть за оборотную сторону стены, предпочитая быть честным, прежде всего, перед самим собой. Так вот, по мне — стыдно не признавать того, что позади «фасада» нашей в целом благоустроенной жизни, зияет разруха, и говорить об этом во всеуслышание, призывая что-то предпринять. А стыдно — зная всю правду, притворяться, что «дом» изумительно красив!..
Беседовала Ирина Григорян
