В столице Армении в конце прошлого года началась реализация проекта «Старый Ереван», главной задачей которого является воссоздание архитектурного облика города конца XIX — начала XX веков.
В центре города будут восстановлены несколько десятков зданий и архитектурных строений, воздвигнутых в этот период и представляющих историческую и культурную ценность, в том числе знаменитый дом Африкянов. Стоимость проекта оценивается в $150 млн. Инвесторами проекта являются местный предприниматель Ваге Арутюнян и швейцарский бизнесмен армянского происхождения, президент швейцарский часовой компании Franck Muller, меценат Вардан Сирмакеш. Они уже предоставили $40 млн на расходы, связанные с зоной реализации.
Начальник Госкомитета по градостроительству при правительстве Армении Нарек Саркисян во время парламентских обсуждений по проекту госбюджета на 2018 год рассказал, что задержка с реализацией проекта была связана с отчуждением территорий. 70% участков были освоены, а переговоры с владельцами относительно оставшихся 30% продолжаются. Препятствием стали также подземные водные потоки, из-за которых возникла необходимость установить дренажную систему, чтобы затем начать бетонные работы.
Работы идут на перекрестке улиц Терьяна, Бюзанда и Арама, и на улице Абовяна. Строительство проводится, в том числе на улице Пушкина (от площади Сахарова до улицы Абовяна). После завершения подземного строительства будет восстановлен дом братьев Мирзоян на перекрестке улиц Республики и Амиряна, затем – дом Ахназарянов на улице Арама и дом Африкянов.
Авторы проекта готовы завершить его в установленные правительством сроки — в течение ближайших пяти лет. Между тем, разговоры о проекте «Старый Ереван» длятся более 10 лет.
Автор проекта, архитектор Левон Варданян рассказал в интервью Dalma News, каким он видит «Старый Ереван».
— Как возникла идея восстановить демонтированные здания на другом участке города?
— Я представил этот проект еще в 2005 году, поскольку в советские годы архитектурное наследие Армении XIX — начала XX вв. было в основном уничтожено. То, что сохранилось — это последний кусочек. Отдельные здания сохранились там и тут, но они не представляли собой что-то единое, как, например, в Тбилиси. На этом отрезке находились 14 зданий-памятников и было много зданий, которые мэрия демонтировала с тем, чтобы позже вновь где-то восстановить. Камни были пронумерованы, но никто не интересовался, где власти собираются вновь воздвигать эти здания. Я предложил сделать это на улицах Бюзанда, Кохбаци, Арама и Абовяна, поскольку на этом месте сохранились ряд ценных строений. Это улицы досоветского периода, и я решил, что именно здесь нужно восстановить демонтированные здания, чтобы получилась целостная картина, чтобы хотя бы наши внуки знали, что из себя представлял Ереван до Советского союза. В этом состояла моя цель. Естественно, это место станет туристическим центром, поскольку находится недалеко от площади Республики, в самом центре города. Туристы хотят увидеть исторические памятники, почувствовать городскую жизнь.
У Еревана была сложная судьба, землетрясение практически разрушило весь город, осталась всего одна маленькая церковь на перекрестке улиц Абовян — Саят-Нова. Но когда Армения присоединилась к Российской империи, жизнь снова возродилась, появилась надежда, что город можно восстановить. Многие армянские бизнесмены из Европы начали собираться здесь и вновь строить город. К сожалению, ереванцы очень плохо знакомы с этими страницами истории, так как в годы СССР об этом не было принято говорить. Нам внушали, будто бы у нас ничего до них не было, была такая политическая линия. Сейчас у молодого поколения потихоньку начинает возникать интерес по отношению к истории города.
— Можете рассказать, что из себя будет представлять «Старый Ереван»?
— На этих улицах будет порядка 30 зданий-памятников, 14 строений сохранены на месте, остальные будут восстановлены из материалов демонтированных зданий. Посередине зданий будет проходить пешеходная дорога в два этажа (один из них подземный за счет подвалов зданий) шириной порядка 20 метров. На двух подземных этажах будет автостоянка, откуда на лифтах можно будет подняться наверх. Эти здания имели в основном два этажа, но это бизнес-проект, и здесь не будет жилых зданий. Инвестор, естественно, хочет получить прибыль. Изначально я планировал добавить один этаж, но правительство в 2015 году приняло решение добавить к зданиям еще один этаж. Я постарался найти архитектурное решение для того, чтобы добавочная часть в современном стиле, из стекла и металла, смотрелась органично и одновременно удовлетворяла запросы инвесторов.
На крыше, на четвертом этаже, люди также смогут гулять, там будут посажены деревья, лозы. Это продолжение главного проспекта, и мы постарались оставить горожанам максимум места для прогулок. Я не хотел восстанавливать эти памятники по этнографическому образу, поскольку считаю, что проект должен интегрироваться в 21-й век, иначе у него не будет будущего. Крыши зданий будут полностью оснащены солнечными панелями, будет вертикальное озеленение зданий. Кстати, в Таманяновских проектах виноградные лозы покрывали несколько этажей зданий.
В функциональном плане не могу ничего сказать, поскольку я изначально представлял, что здесь будут выставлены образцы народного творчества, ремесла, как в Вернисаже, салоны ковроткачества, ювелирного дела класса люкс, рестораны национальной кухни. Я думал также об открытии здесь нескольких музеев, например, Акопа Акопяна, который оставил после себя немалое наследие, но его работы нигде не выставлены. Также я говорил о возможности открытия фотогалереи Ара Гюлера. В Стамбуле открыт трехэтажный музей Гюлера, а у нас не выставлено ни одной его работы. Правительство дало на это предварительное согласие. Я хотел, чтобы любой мог найти здесь для себя что-то интересное, будь то искусство, шопинг или рестораны.
— Насколько запросы инвесторов отличаются от вашего представления проекта?
— Так как проект осуществляется за счет частных средств, мы не можем диктовать что-либо. Я постоянно пытаюсь их убедить в том, что основной их доход будут обеспечиваться за счет туристов, а они здесь не для того, чтобы ходить по дорогим итальянским или французским бутикам. Таких магазинов и в их странах полно. Но меня это пока не беспокоит, они будут открывать и закрывать магазины до тех пор, пока не поймут, что на этом месте более функционально. Общая площадь «Старого Еревана» будет составлять порядка 20 тыс. кв.м., из них 3,5 тыс. кв.м. принадлежит местным инвесторам, остальная часть — владельцу компании Franck Muller Вардану Сирмакешу.
— Будут ли эти здания иметь историческую ценность? Можно ли восстановить их своеобразный интерьер, росписи, камины, или сохранится лишь фасад зданий?
— Будут восстановлены не только фасады, но также внутренний двор, балконы. Внутреннюю отделку, там, где она представляла историческую ценность, я постараюсь воссоздать. Например, плиточный пол, лестница в доме Африкянов на улице Пушкина частично сохранилась, и я хочу, чтобы стилистика двух этажей сохранилась, чтобы снаружи и изнутри здание было органичным. Если заказчики послушают меня, у нас все получится. Не знаю, смогу ли я добиться этого, я на протяжении более 10 лет боролся, чтобы строительство хотя бы началось. Тем не менее, комплекс в технологическом плане, это касается отопительной, вентиляционной систем, водоснабжения, будет современным. Я встречался с представителями многих местных компаний, и все они готовы внести свой вклад в проект.
— Может ли ЮНЕСКО включить этот комплекс в свой список объектов всемирного наследия?
— Меня это мало беспокоит. Для меня важнее, чтобы наше молодое поколение пришло к пониманию, что нельзя уничтожать собственную историю. В годы СССР я боролся в том числе с коллегами за сохранение зданий из черного туфа, и подавляющее большинство утверждало, что нам не нужны эти здания. Я всегда спрашивал: если у вас сохранились фотографии ваших бабушек и дедушек досоветского времени, вы их рвете, потому что они черно-белые? Город, также как из человек, без своей истории, ничего из себя не представляет. Когда есть исторические здания, когда сохраняется этот пласт, город кажется более приятным, богатым и дружелюбным. Мне нужно, чтобы ереванцы полюбили этот отрезок города, чтобы он стал в будущем для них родным. Меня не интересует ЮНЕСКО, для нас эти здания представляют историческую ценность. Сейчас много говорят о том, что в здании по адресу Арами 9 жил Арам Манукян, рядом есть здание, где многие годы проживала семья Драстамата Канаяна, и хоть эти здания не имеют особой архитектурной ценности, они представляют нашу историю. Когда мы закончим строительство комплекса, на каждом из этих зданий будет вывеска, где будет рассказываться его история.
— На каком этапе сейчас находится реализация проекта? С какими проблемами вы до сих пор сталкивались? Решена ли проблема с переселением проживающих в этом районе граждан?
— Это продолжительный процесс, у нас есть разрешение на строительство, работы постепенно идут, сначала воздвигается железобетонный каркас, потом пойдет работа с камнем и стеклом. В прошлом году возникла проблема с грунтовыми водами, поскольку изначально планировалось строительство лишь двух подземных этажей, но благодаря дренажной системе она была устранена. Самая сложная задача – это отчуждение территорий, так как в будущем здесь не будет жилых зданий. Что касается финансовой части, я с самого начала говорил, что строительство комплекса обойдется примерно в $150 млн. Инвесторы осведомлены об этом, есть согласие правительства, так что сюрпризов здесь не будет.
— Вы не опасаетесь, что этот участок в конце концов превратится в нечто похожее на Северный проспект с бесконечными магазинами и ресторанами?
— Я не вижу такой опасности, но если говорить о Северном проспекте, то он при всех своих недостатках ведь всегда многолюден, горожане проводят там свое время, значит он выполняет свои функции.
Я хочу, чтобы было ясно, наш проект представляет собой маленький район длиной примерно в 300 м. и шириной в 60 м., это не «старый город» в классическом представлении, такие как мы видим в европейских странах или в соседней Грузии. У нас проект не таких масштабов, от Еревана тех лет осталось совсем немного. Чтобы понять, что из себя представлял Ереван конца XIX — начала XX веков, вам надо было пойти в музей, смотреть фотографии. Альтернативой был наш проект, поскольку хоть некоторые здания здесь сохранились, камень стоит, но деревянная часть строений, внутренние дворы, балконы практически полностью уничтожены. Наша задача – восстановить весь облик зданий.
— Мы видим, как в европейских городах старинные здания реставрируют и охраняют, как святыни. Решение по демонтажу зданий в Ереване, по вашему мнению, было оправданным? Была опасность, что они обвалятся или власти города действовали лишь из соображений удобства?
— Никакой опасности не было, но, я и раньше говорил, мы не были готовы так огульно начать строительные работы в центре города, не было программ по застройке, а для бизнеса самым выгодным местом, чтобы развернуться, был центр. И сделано это было за счет старых зданий. Мы с 1979 года боролись за то, чтобы эти здания не разрушались. Я говорил, что это культурно-историческое наследие, но многие мои коллеги под влиянием советского воспитания утверждали, что построенные до СССР здания нам не нужны. Здания начали сносить, на их месте строить новые. А так как они были внесены в список охраняемых, камни начали собирать, нумеровать, пообещав восстановить строения в каком-то другом месте.
Пока у нас есть богатая средневековая архитектура, у нас в мозгу засело, что здания того периода являются памятниками, а близкая к нашему периоду архитектура не представляет ценности и не является чисто армянской. Но эти здания из черного туфа в стиле классицизма удовлетворяли требования того времени и с точки зрения архитектуры были сооружениями высокого класса. Но большевикам нужно было обесценивать досоветскую историю Еревана, внушить, что до них у нас ничего не было
— Сегодня говорят о демонтаже старого здания аэропорта «Звартноц», в 2006 году был разобран Дворец молодежи – знаменитая «Кукуруза» («крцац кукуруз»), Крытый рынок превратился в супермаркет. Что вы думаете об этом? Облик Еревана от этого не страдает, ведь эти здания тоже часть истории армянской столицы?
— Когда в советские годы после Хрущева начали в основном строить типовые здания, такие строения сразу бросались в глаза людям, на фотографиях Еревана начинали постоянно изображать их. Я всегда говорил, когда вы закончите разрушать досоветские здания, возьметесь за памятники советского периода. Это говорит о психологии, уровне образования людей. Для меня невежество является сегодня врагом номер один нашей нации. Город ведь не абстрактное явление. Ереванцы должны любить и оберегать свой город, начиная с собственного двора, иначе говорить не о чем. Построить отдельные комплексы не значит строить город. Когда заходишь в подъезд, ты должен чувствовать, что здесь живут люди, а не забегать в квартиру, прикрыв нос. Не все же можно требовать у архитектора. Пока люди рубят деревья у себя во дворе и строят там гаражи, ничего у нас не получится.
— Вам, как архитектору, нравится сегодняшний облик Еревана?
— Я ничего плохого не вижу. Ваше поколение не может, наверное, оценить то, что имеет. В советские годы ничего этого не было, все первые этажи зданий были жилыми, улицы – глухими. В годы третьей республики частный сектор купил все эти территории, открыл кафе, магазины. Я удивляюсь, когда некоторые говорят, что мы потеряли ереванскую атмосферу. В те годы у нас не было ни одного нормального кафе хотя бы.
— А теперь кроме кафе ничего нет?
— Ну извините, это жизнь диктует такие реалии. Не один не человек сидит и принимает решения, что и где строить. Другое дело, если бы у нас было сильное государство, экономика, не было бы войны, и параллельно кафе на государственные средства строились бы галереи, библиотеки. Но это сейчас второстепенно, перед страной сегодня стоит другая задача – открывать рабочие места, поднять экономику. Думаю, со временем все уладится. Я не понимаю людей, утверждающих, что мы потеряли Ереван. Для таких людей что бы ты не строил, все не то. Они живут в городе своих воспоминаний, но жизнь продолжается, город — живой организм, меняются живущие в нем люди, их требования. Если сегодня открываются в основном кафе, значит на них есть спрос, это выгодно.
— Но не все же должно обуславливаться выгодой?
— Если это строится на деньги частного сектора, конечно же все решает выгода. Думаете мне бы не хотелось, чтобы у нас было качественное телевидение, речь идет не о качестве, а о содержании, чтобы у нас открывались библиотеки и музеи? Архитектура – лицо страны, экономика, политика, образование — все это отображается в архитектуре. Вы сегодня довольны сферой образования или здравоохранения? Если в стране все хромает, что можно требовать от архитектуры? Государство не имеет права диктовать частному сектору, что строить, оно может требовать соблюдения строительных норм, но не может вмешиваться и говорить, каким должен быть внешний вид или функции определенного здания. У кого есть деньги, тот и принимает решения по своему вкусу и уровню.
Подготовила Лусине Давтян
